Поиск по этому блогу

вторник, 29 октября 2019 г.

Открытое письмо епископа Атаназия Шнайдера

1. «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим», — речет Господь Бог в первой из заповедей (Исх. 20:3). Этот приказ, впервые данный Моисею и еврейскому народу, остается действительным для всех народов и времен, ибо говорит нам Бог: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:4-5). Господь наш Иисус Христос безупречно исполнял эту заповедь. Когда же предложили Ему все царства мира, если Он только поклонится дьяволу, Иисус сказал: «Отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4:10). Потому пример Христа является важнейшим для всех, кто желает «истинного Бога и жизни вечной», как увещевает нас святой Иоанн апостол: «Дети! храните себя от идолов» (1Ин. 5:20-21).

Сегодня эти слова особенно важны, потому что синкретизм и язычество, как яд, проникают в вены мистического Тела Христова — Церкви. Как преемник апостолов, которому вручена опека над Божьим стадом, я не могу хранить молчание перед лицом вопиющего нарушения священной воли Божией и катастрофических последствий, которые оно будет иметь для индивидуальных душ, для Церкви в целом и даже для человечества вообще. Поэтому я пишу это письмо с большой любовью к душам моих братьев и сестер.

2. 4 октября 2019 года, накануне Амазонского синода, в присутствии Папы Франциска и нескольких епископов и кардиналов в Ватиканских садах состоялась религиозная церемония, которую частично возглавляли шаманы и в которой были использованы предметы символического характера, а именно — деревянная скульптура раздетой беременной женщины. Такого рода образы известны; они относятся к аборигенным ритуалам амазонских племен, а именно — к поклонению так называемой «Матери-Земле», «Пачамаме». В последующие дни эти деревянные фигуры обнаженной женщины также чествовали в базилике св. Петра у самой гробницы св. Петра. Папа Франциск также приветствовал двух епископов, которые пронесли изображение Пачамамы на плечах в процессии к Синодальному залу, где разместили его на почетном месте. Статуэтки Пачамамы также выставили в церкви Санта-Мария-ин-Транспонтина.

В ответ на возмущение со стороны верных католиков в связи с данными обрядами и использованием этих статуй спикеры Ватикана и члены комитетов Амазонского синода приуменьшали или прямо отрицали очевидный религиозный и синкретический характер статуэток. Их ответы были уклончивыми и противоречили сами себе; это была интеллектуальная акробатика и отрицание очевидного.

Американская медийная компания «Getty images» сделала официальную публикацию фотографии этого ритуала с таким описанием: «Папа Франциск и кардинал Клаудиу Хуммес, архиепископ Сан-Паулу на покое, президент Пан-Амазонской Церковной Сети (REPAM), стоят перед статуэткой, которая олицетворяет Пачамаму (Мать-Землю)». О. Паулу Зюсс, участник Амазонского синода, не оставил никаких сомнений относительно языческого характера церемоний с деревянными скульптурами в Ватиканских садах, а также дерзнул поощрить языческие обряды, сказав: «Даже если это языческий обряд, это, тем не менее, языческое поклонение Богу. Нельзя отмахиваться от язычества, будто оно — пустое место» (17 октября, интервью «Vatican News»). В официальном заявлении 21 октября Пан-Амазонская Церковная Сеть (REPAM) осудила героический поступок мужчин, выбросивших деревянные изображения в Тибр, назвав его актом «религиозной нетолерантности». Они сами, таким образом, сорвали маску с лживых слов и приемов, посредством которых они же отрицали религиозный характер почитаемых деревянных статуй. Волонтеры кармелитской церкви Санта-Мария-ин-Транспонтина, где стояли эти деревянные статуи, подтвердили данное заявление, сказав: «[Резная] мать, которую я привезла из Бразилии ... которая была в процессии, ну, мы привезли ее из Бразилии. Ее сделал художник- абориген, мы попросили у него какое-нибудь произведение искусства, которое бы символизировало связь с Матерью-Землей, с женщинами, с женским аспектом Бога, то, что Бог который защищает и питает жизнь», — сказала женщина, назвав статуэтку символом «Матери-Земли» и «Пачамамой».

Объективные источники отмечают, что Пачамама является предметом почитания, богиней, которой некоторые боливийцы приносят в жертву лам, божеством земли, которой поклоняются некоторые перуанцы, происходящей от верований и практик инков.

3. Для католиков не может быть приемлем никакой языческий культ, никакой синкретизм между языческой верой и практиками — и верой и практикой Католической Церкви. Акты поклонения, такие, как зажигание свечей, поклоны, простирание ниц или танцы перед раздетой статуей женщины, которая не изображает ни Богородицу, ни какого-либо канонизированного святого Церкви, нарушают первую заповедь Божию: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» и абсолютный запрет Бога, повелевающего: «Дабы ты, взглянув на небо и увидев солнце, луну и звезды и все воинство небесное, не прельстился и не поклонился им и не служил им, так как Господь, Бог твой, уделил их всем народам под всем небом» (Втор. 4:19), и: «Не делайте себе кумиров и изваяний, и столбов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы кланяться пред ними, ибо Я Господь Бог ваш» (Лев. 26:1).

Апостолы запрещали даже слабые намеки или двусмысленность в том, что касается воздавания чести идолам: «Какая совместность храма Божия с идолами?» (2Кор. 6:15-16), и: «Убегайте идолослужения. (…) Язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?» (1Кор. 10:14; 21-22).

Святой Павел, без малейшего сомнения, сказал бы всем, кто активно участвовал в почитании статуй Пачамамы, символизирующих материальные или тварные предметы, такие слова: « Ныне же, познав Бога, или, лучше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им?» (Гал. 4:9). В самом деле, язычники поклонялись стихиям природы, думая, будто это живые существа. А увидев синкретические или, по меньшей мере, крайне двусмысленные религиозные действия в Ватиканских садах, в базилике св. Петра и в церкви Санта-Мария-ин-Транспонтина, св. Павел сказал бы: «Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь» (Рим. 1:25).

Всем верным католикам, которые сохранили дух апостолов и христианских мучеников, стоит заплакать и так сказать о языческих обрядах, которые произошли в вечном граде Риме, перефразировав Пс. 78(79):1: «Боже! язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый град Рим, превратили Рим в развалины».

4. Непрерывная традиция Церкви избегает малейших двусмысленностей или взаимодействий с идолопоклонством. Объяснения, которые дали спикеры Ватикана и лица, связанные с Амазонским синодом, пытаясь оправдать религиозное поклонение деревянной фигуре обнаженной беременной женщины, очень напоминали аргументы язычников времен Отцов Церкви, как рассказывает об этом св. Афанасий. Святой Афанасий опроверг псевдоаргументы язычников, и его опровержение в полной мере касается оправданий, представленных ватиканскими авторитетами. «Будут хвалиться, — писал св. Афанасий, — что не камни, не дерева, вообще не изображения людей и бессловесных птиц, гадов и четвероногих чествуют и обожают они, но солнце, луну, все небесное украшение, а также — землю и всё влажное естество» («Слово на язычников», 27, 2), и также: «Станут же утверждать, что, когда все части, совокупленные вместе, составляют одно великое тело, тогда целое есть Бог» («Слово на язычников», 28, 2). «Вместо действительно сущего Бога обоготворили не-сущее, служа твари вместо Творца (см. Рим. 1:25), и делая неразумное и злочестивое дело» («Слово на язычников», 47, 2).

Апологет II века Афинагор так сказал о том, что язычники поклоняются материальным стихиям: они «обоготворяют стихии и их части, давая им [в разное время] разные названия… говорят, что Кронос — время, Рея — земля, которая зачинает и рождает от Кроноса, почему и называется матерью всех… Отступив от величия Божия и не будучи в состоянии подняться разумом выше, ибо не имеют стремления к небесному обиталищу, — они остановились на видах материи и ниспадши долу благотворят изменения стихий» («Прошение о христианах», 22).

Ко всем духовным лицам, поддержавшим вышеупомянутые синкретические религиозные деяния в Риме, вполне применимы следующие слова Второго Никейского Собора: «„Множество пастырей испортили Мой виноградник, истоптали ногами участок Мой“. Ибо, последовав нечестивым людям и доверившись собственным выдумкам, они обвинили обрученную Христу Богу святую Его Церковь, и „не отделили святого от несвятого“, говоря об образе Господа и святых Его как об истуканах сатанинских идолов».

Как установлено Вторым Никейским Собором, Церковь позволяет, через внешние средства поклонения, такие как поклоны, поцелуи, и благословения, чествовать не какие-либо прочие символы, изображения или статуи, но исключительно «образы Господа, Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, и непорочной Владычицы нашей святой Богородицы… и честных ангелов, и всех святых и преподобных мужей. Ибо, когда они предстают через изображение на иконах, взирающие на них побуждаются помнить и любить их прообразы».

5. Верующие в Единого Истинного Бога всегда старались уничтожать поклонение ложным богам и удалять их образы из среды святого народа Божьего. Когда евреи поклонились золотому тельцу, — подстрекаемые и поощряемые к этому высшим духовенством, — Бог осудил это. Слуга Его Моисей также осудил проявления «дружелюбности и терпимости» по отношению к аборигенным божествам тех времен и стер статую в прах, развеяв его над водой (Исх. 32:20). Так же и левиты заслужили похвалу тем, что препятствовали всякому, кто поклонялся золотому тельцу (Исх. 32:20; 29). На протяжении веков верные католики боролись против «мироправителей тьмы века сего» (Еф. 6:12) и поклонения образам, которые их олицетворяют.

На фоне оцепенения и шока от мерзости синкретических религиозных актов в Ватикане вся Церковь и весь мир стали свидетелями чрезвычайно достойного, храброго и славного поступка нескольких смелых мужчин христиан, которые 21 октября вынесли деревянные статуэтки идолов прочь из римской церкви Санта-Мария-ин-Транспонтина и бросили их в Тибр. Как новые Маккавеи, они действовали в духе священного гнева Господа нашего, Который бичом изгнал торговцев из храма Иерусалимского. Поступок этих христиан войдет в анналы истории Церкви как героический акт, прославивший имя христианства; в то время как действия высокопоставленных клириков, что, наоборот, опозорили в Риме это имя, войдут в историю как трусливые и предательские дела двусмысленности и синкретизма.

Святой Папа Григорий Великий в послании к св. Этельберту, первому из христианских королей Англии, призывает его уничтожать идолопоклоннические изображения: «Запрети служение идолам, низвергни их храмы и капища» (Беда Достопочтенный, «Церковная история народа англов», книга I).

Святой Бонифаций, апостол Германии, собственными руками срубил дуб, посвященный Тору или Донару, который в аборигенной культуре германских племен был не просто культовым деревом, но и символом защиты для воинов, растительного мира и даже плодовитости.

Святой Владимир, первый христианский князь Киева, приказал свергнуть и порубить на куски деревянных идолов, которых когда-то сам поставил. Статую главного языческого бога, Перуна, он выбросил в Днепр. Этот поступок св. Владимира очень сильно напоминает героическое деяние тех христианских мужчин, что 21 октября 2019 года бросили в Тибр деревянные статуэтки аборигенной языческой культуры амазонских племен.

Если бы поступки Моисея, Господа нашего Иисуса Христа, Который грубо выгнал торговцев из Храма, св. Бонифация и св. Владимира состоялись сегодня, ватиканские спикеры, несомненно, осудили бы их как религиозную и культурную нетерпимость, а также кражу.

6. Фраза из документа, подписанного в Абу-Даби, гласящая: «Плюрализм и различия религии, цвета кожи, пола, расы и языка — это премудрая Божественная воля, посредством которой Бог создал людей», нашла свое практическое осуществление в ватиканских церемониях почитания деревянных статуэток, олицетворяющих языческие божества или аборигенный символ плодовитости. Таково было логичное практическое следствие сделанного в Абу-Даби заявления.

7. В связи с требованиями аутентичного культа и поклонения Единому и Истинному Богу, Пресвятой Троице, и Христу, Спасителю нашему, в силу своего посвящения как католического епископа и преемника апостолов и в подлинной верности и любви к Римскому Понтифику, Преемнику Петра, и к его задачи председательствования на «кафедре истины» («cathedra veritatis»), я осуждаю почитания языческого символа Пачамамы в Ватиканских садах, в базилике св. Петра и римской церкви Санта-Мария-ин-Транспонтина.

Было бы хорошо, если бы все истинные католики, прежде всего — епископы, а за ними — священники и верующие миряне, сформировали всемирную цепь молитв и актов возмещения за мерзость почитания деревянных идолов, совершенную в Риме во время Амазонского синода. Невозможно католическому епископу молчать перед лицом столь очевидного скандала — это было бы недостойно преемника апостолов. Первым в Церкви, кому следовало бы осудить эти поступки и принести возмещение за них, является Папа Франциск.

Честная и христианская реакция на ватиканские танцы вокруг Пачамамы, этого нового золотого тельца, должна заключаться в достойном протесте, исправлении этой ошибки, и прежде всего — в делах возмещения.

Со слезами на глазах и с искренней скорбью в сердце надлежит вознести к Богу мольбы ходатайства и возмещения в намерениях вечного спасения души Папы Франциска, викария Христова на земле, и за спасение тех католических священников и верующих, что приняли участие в этом почитании, запрещенном Божественным Откровением. Для этого можно бы воспользоваться такой молитвой:

О Пресвятая Троица, Отец, Сын и Дух Святой, посредством Непорочной Богородицы и Приснодевы Марии прими от нашего сокрушенного сердца сей искренний акт возмещения за почитание деревянных идолов и символов, которое произошло в Риме, вечном граде и сердце католического мира, во время Амазонского синода. Излей в сердца нашего Святого Отца Папы Франциска, кардиналов, епископов, священников и мирян Духа Твоего, Который изгонит из их мыслей тьму, чтобы они поняли богохульность этих поступков, оскорбивших Твое Божественное Величие, и принесли Тебе свои публичные и частные акты возмещения.

Исполни всех членов Церкви светом полноты и красоты католической веры. Зажги в них горячее желание принести спасение Иисуса Христа, истинного Бога и истинного человека, всем людям, а особенно — жителям Амазонии, до сих пор находящимся в рабстве у бренных материальных вещей, немых и глухих символов и идолов «Матери-Земли», всем народам, а особенно — амазонским племенам, которые еще не ведают свободы детей Божьих и не обрели невероятного счастья знать Иисуса Христа и в Нем принимать участие в жизни Твоей Божественной природы.

Пресвятая Троица, Отец, Сын и Дух Святой, Единый Истинный Бог, кроме Которого нет других богов и нет спасения, будь милостив к своей Церкви. Воззри особенно на слезы и сокрушение, на смиренные воздыхания малых чад Церкви, на рыдания и молитвы детей, подростков, молодых мужчин и женщин, отцов и матерей семейств, а также тех подлинных христианских героев, которые в ревности о Твоей славе и в любви к Матери-Церкви выбросили в воду символы мерзости, осквернившей её. Помилуй нас, пощади нас, Господи: parce Domine, parce Domine! Господи, помилуй: Kyrie eleison!

26 октября 2019 г.
+ Athanasius Schneider

среда, 25 сентября 2019 г.

Переходить в православие не надо: всё хорошее, что у них есть, и так уже наше

Мы часто слышим: «Не плюнуть ли на очевидный крах католических структур и не сделаться ли православным?»

Начну с того, что недвусмысленно скажу: это – искушение совершить тяжкий грех схизмы. Так что не надо.

Кроме того, как мы увидим ниже, поступить так – значит слегка попасть из огня да в полымя.

В письме, что я недавно получила, обеспокоенная католичка пишет, что действия нынешнего Папы ставят под вопрос всё ее понимание веры – и, в общем-то, по сути, всё ее понимание жизни, вселенной и вообще всего на свете. История ее многим покажется знакомой: она родилась после Второго Ватиканского Собора и никогда не знала «старой Церкви». К тому, чтобы опять стать практикующей католичкой, побудило ее восхищение двумя предшествующими Папами. Она вернулась в католичество «через чтение» и снова пришла к вере как раз в тот самый подходящий момент, чтобы увидеть, как теперешний Викарий Христа, сидящий на Петровом Престоле, самым явным образом рвет ее в клочья.

До 2013 года, пишет эта женщина, внимание ее было в основном сосредоточено на молитвенной жизни; она полюбила ранних Отцов Церкви – великих духовных писателей первых веков неразделенного христианства. И вот она так прямо спрашивает меня: почему бы ей просто не стать православной, раз на Папу нельзя положиться в том, чтобы он любил, защищал и передавал веру? Она даже ссылается на высказывания недавних Пап, особенно – Иоанна Павла II, согласно которым Католическая Церковь и православные схизматики – это «Церкви-сестры» или «два легких» одного и того же тела.

Одержимость современной Церкви фальшивым «экуменизмом» и «межрелигиозным диалогом» разъела понимание экклезиологии у верных. Католики теперь попросту не в курсе того, что православные пребывают в схизме, и что схизма – штука нехорошая: иерархи недавнего прошлого как бы убрали предупреждающие знаки, стоявшие вдоль обрыва схизмы.

Я пообещала своей заочной собеседнице, что посоветуюсь со знающими людьми и пришлю ей как можно более полный ответ, но сразу написала: «„Переходить в православие“ не надо, потому что всё, что есть у православных, всё, что ты любишь, есть и у нас – а на самом деле нам-то и принадлежит».

Если ты любишь восточную литургию – ты найдешь ее в Католической Церкви. Византийское литургическое и духовное наследие – твое. Иоанн Златоуст, Климент Римский, Поликарп, Иоанн Дамаскин, Ириней – всё это твои святые. Всё, что они писали, адресовано нам; всё величие и надежность их пути к святости – это сокровища нашей собственной Церкви. Духовность отцов-пустынников, «Апофегмата», «Добротолюбие» целиком и полностью принадлежат тебе, католику. Макарий Великий, авва Дорофей, авва Пимен, св. Моисей Мурин, св. Мария Египетская, пустынники Пахомий и Антоний – все католические святые, твои святые, твои друзья. Если ты хочешь стремиться к христианской цели освящения, к тому, что на Востоке так выразительно называют обожением – все они могут быть тебе в помощь.

После Второго Ватиканского Собора, новой Мессы и всего, что за ними последовало, православие кажется более настоящим

Нельзя не признать, что внешне православие очень привлекательно: экзотическая эстетика таинственного Востока, апостольская древность, мужественный патристический путь к святости, песнопения, иконы и архитектура, внешний вид их священников – архетипические отцовские фигуры с бородами, в черных рясах, уделяющие людям многовековую мудрость. Кому всё это не покажется захватывающим и зовущим? Подчеркивание учений и духовности первых веков христианства рождает чувство надежности и защищенности; они как будто разрубают этот невозможный ядовитый узел нашего современного беспокойства.

Православие влечет к себе людей тем, что в нём, как кажется, сохранилось что-то – или даже всё – от той строгости, содержательности, горнего смысла и рвения, от которых в Латинской Церкви отказались. А в наши дни привлекательность такого аутентичного христианства, которое не требует обращать внимание на творящиеся в Риме невообразимые сцены вполне понятна.

Одна из проблем современного, послесоборного, «мейнстримного» католичества – в том, что оно ничего от тебя не требует. По крайней мере – ничего такого, чего не требовал бы также и секулярный мир. Если вся «катехизация» целиком сводится к тому, чтобы «быть хорошим человеком», и другой такой же банальной чепухе, то чем же мы, католики, отличаемся от остального, неверующего мира? У православия есть репутация требовательной, даже взыскательной религии, и эта мысль, конечно, привлекательна для нас – детей эпохи постмодернизма, лишенной корней безотцовщины.

Но о. Майкл Мэри Сим, основатель и глава традиционалистского ордена трансальпийских редемптористов – железных монахов с острова в Оркнейском архипелаге – говорит, что на самом деле православие очень далеко от того, чтобы этой репутации соответствовать, гораздо дальше, чем католичество, в особенности – в том, чего мы обязаны придерживаться в области вероучения. Его привлекательность для католиков в нынешние времена «происходит от поверхностной оценки восточно-православной религии»: мол, у соседа на дворе трава зеленей.

«Восточно-православная религия предъявляет к человеку меньше требований, чем Католическая Церковь, – говорит он. – Оно предписывает меньше приверженности здравому учению или исполнения набора внешних нравственных и литургических норм».
Некоторым католикам, сытым по горло нынешним кризисом, может подуматься, будто православие – это просто «католичество без Папы», но отец Майкл Мэри указывает на то, как абсурдно для католика променять Ладью Петра на схизматическое сообщество из страха перед тем, что Папа-де ведет ее к схизме. Ведь именно папство – гарант не только вероучения, согласно догмату о безошибочности, но и единства христианина со Христом. Церковь учит, что умышленная схизма – это форма духовного самоубийства, разрывающего узы, которые связывают верующего с Мистическим Телом Христовым.

Соглашаясь с тем, что литургические нормы православия «строги, мистичны и очень красивы», отец Майкл Мэри говорит, что вся остальная его вероучительная и даже практическая строгость – это мираж. На самом деле православное учение – существенно иное, и существуют самые весомые причины, по которым католику, действительно верящему в то, чему учит Церковь – даже касательно таких фундаментальных материй, как божественная природа Христа и то, что мы знаем о Пресвятой Деве – попросту невозможно будет сделаться православным.

Поскольку православные отпали в схизму уже к 1054 году, они никогда не занимались более поздними вопросами Средневековья – и крайне пренебрежительно относятся к средневековой схоластике. У них нет традиции точно и четко формулировать учение, и они отвергли принцип непререкаемого авторитета. Поэтому доктрина их в большой своей части остается в размытой, «серой» зоне квази-факультативных мнений и выражений.

Отец Майкл Мэри объясняет: «От членов Православной Церкви не требуется под страхом греха верить ни в Непорочное Зачатие Пресвятой Девы Марии, ни в необходимость для спасения единства с преемником св. Петра – в то, во что обязаны верить католики и что, говоря объективно, является обязательными догматами, которые, чтобы спастись, нельзя отрицать».

Среди различных православных сообществ нет единства по многим ключевым вопросам нравственной сферы. Православная Церковь в Америке терпимо относится к неабортивной контрацепции в браке, тогда как более строгие православные объединения считают ее тяжким грехом. Что страшно, добавляет отец, «тайна исповеди у православных не столь надежна для кающегося и не столь обязательна для священника по сравнению с Католической Церковью».

Верных и традиционно настроенных католиков, которых искушает к бегству на Восток недовольство тем, как Папа Франциск размывает католические законы касательно развода, второбрачия и причащения, также ждет разочарование: эту идею он почерпнул у православных. «И в том, что касается следования внешним нравственным нормам, восточно-православная религия тоже не столь строга, как Католическая Церковь: там принимают развод и второбрачие, а также причащение разведенных второбрачных», – говорит отец.

Не все, может быть, помнят, что в начале своего понтификата Папа Франциск уже делал намеки на то, что католическое учение будет меняться, и, в частности, предлагал взять за образец как раз православный компромисс по вопросу о второбрачии.В июле 2013 года на борту самолета, летящего обратно со Всемирного дня молодежи в Рио-де-Жанейро, Джан Гвидо Векки из «Коррьере делла сера» спросил нового Папу (это была неприкрытая пропагандистская заготовка):
«Святой Отец, в ходе этого визита вы также часто говорили о милосердии. В том, что касается принятия таинств разведенными, вступившими в повторный брак, есть ли возможность изменения церковной дисциплины? Чтобы эти таинства могли стать возможностью приблизить этих людей, а не преградой, отделяющей их от остальных верных?»
Папа ответил:
«...Я считаю, что на это нужно взглянуть в более широком контексте всего пастырского попечения о браке. Поэтому здесь есть проблема. Но также – в скобках – у православных практика иная. Они следуют теологии икономии, как они ее называют, и дают второй шанс, позволяют это. Но я считаю, что эту проблему – здесь скобки закрываются – нужно изучать в рамках пастырского попечения о браке».
Православие – это не просто «католичество без Папы», и быть неким католико-православным гибридом невозможно. Обращение в православие требует отказаться от множества учений и даже исторических реалий, которые для верующего католика формируют всю его мировоззренческую позицию. Спор о Filioque – для католиков в буквальном смысле древняя история – в некоторых православных сообществах остается злободневным вопросом. Конечно, православные почитают Пресвятую Деву, но совсем не так, как мы. Среди учений, которые есть у нас, но отсутствуют у них – Непорочное Зачатие, взятие Богородицы на небо, а также чистилище.

Мы им не нравимся

От переходящего в православие ожидается, что он не только станет православным, но и отречется от многого такого, что для католичества является основополагающими учениями. Скажем без обиняков, какой именно прием ждет верующего католика во многих православных общинах, если он заявит, что хочет оставаться «в основном католиком», просто Папа ему не по вкусу. Для православных мы попросту неправы сейчас и были неправы вот уже тысячу лет. А для многих – не просто неправы, но и с ними самими обошлись неправильно. У православных христиан долгая историческая и политическая память, и нередко обиды многовековой давности воспринимаются как актуальная реальность. Короче говоря, мы им не нравимся. Мы для них еретики, но что еще важнее – политические угнетатели и захватчики.



Больше того, как ясно из приведенного выше видеоролика, будучи лишено двухтысячелетней традиции вселенскости («католичности»), превосходящей национальные и языковые границы, православие остается крайне националистичным. Православные русские, греки, копты глубоко разделены между собой и также глубоко вовлечены в текущие политические проблемы соответствующих стран.

Отсюда встает вопрос: «В какую именно Православную Церковь ты предполагаешь вступить?» Человеку ирландского, британского, немецкого, итальянского или испанского происхождения, пожалуй, нелегко будет разобраться, к какой из ветвей православия он принадлежит. Проведя одиннадцать лет в чужой стране, где нечасто услышишь мой родной язык, я могу засвидетельствовать, что чувство отчужденности и изоляции никогда полностью не проходит. А теперь представьте, что подобная культурная неприязнь станет главным принципом вашей духовной жизни.

Стефани Николас, писательница, недавно – в самый разгар нашего папского кризиса – обратившаяся из православия в католичество, говорит, что «менталитет обездоленных», играющий очень важную роль в православном мировоззрении, формирует некое чувство товарищества, но в то же время не позволяет увидеть тот факт, что это католики чаще всего подвергаются гонениям. В США православные нередко объединяются в своем антикатолицизме с протестантами.

«Когда я была подростком, – вспоминает она, – бывало, что протестанты при мне поносили католическое почитание Марии, совершенно не осознавая, что я сама по отношению к Богородице верю почти что в то же самое! Увы, я думаю, сегодня кто-то из не слишком честных православных в поисках обращений склонен лить воду на мельницу протестантской неприязни к католикам».

Затрагивает Стефани и националистический аспект православия – то, что она называет «прочной этнической привязкой к вере, которая им помогает жить как бы „отдельно от всего мира“».

Из огня католического неомодернизма – в полымя схизмы

Теория, согласно коей мы всего лишь чуточку более западные, чем они, а в остальном всё одинаково, практически всецело порождена той самой вероучительной размытостью, которую такой человек отвергает в послесоборной Католической Церкви и от которой он хочет спастись бегством. Стефани предупреждает не увлекаться православием из-за его экзотичности: «Похоже, что американцы любят всё новое, и мы это видим в массовом восхищении восточной „духовностью“, нью-эйджем, йогой и тому подобным».

«Той же притягательностью новизны обладает и православие для тех, кто хочет поверить – или не утратить веру – в Иисуса Христа», – говорит она.

В том, чтобы перейти в православную схизму с целью избежать нынешнего упадка католической дисциплины, есть внутреннее противоречие, продолжает Стефани. Размывание границ между католичеством и православием порождено той же утратой ясности, которая поразила и все прочие доктрины Церкви.

«Я думаю, что то расплывчатое отношение к аду и греху, которое в последнее время принято в человеческой составляющей Католической Церкви, прямо связано с размытыми границами нового экуменизма», – говорит Стефани.

«Второватиканизм в своей гордыне отрицает необходимость человеку сделать первые шаги навстречу Богу, поэтому неудивительно и то, какие проблемы возникают, когда он начинает бежать – в данном случае, в направлении обрыва схизмы. Если незачем бояться ада, то что такого уж особенного в грехе схизмы?»

Возникновению этой путаницы в головах поспособствовали выражения, которыми в последние десятилетия пользовались даже Папы: «Если Православная Церковь теперь не схизматическая секта, а лишь более слабое „легкое“, тогда и верным нечего бояться, если они променяют воскресную Мессу под гитарки на великолепную Божественную Литургию. Отсюда логично следует: может быть, стать православным вообще значит совершить хороший поступок во благо единства...»

Так как же нам справиться с этим кризисом?

Любя Христа и стараясь быть ближе к Нему. Если восточная литургия, древняя патристика и духовность отцов-пустынников тебе в этом помогает – вперед. Молитва, пост, частое принятие таинств, уроки Писания и вероучения. Стремление к дружбе и близости с Богом. В любую пору – мирную ли или бурную – ответ на вопрос «что нам делать» будет один и тот же. В этом – не только жизнь христианина, но и смысл человеческой жизни.

Вполне возможно, что сейчас католики переживают худший кризис со времен III века, но породившая его причина, стоящая за ним идея – в том, что мы должны знать истину о Боге. Здесь не может быть неопределенности, размытости, нечеткости. И если для нашего спасения необходимо, чтобы мы знали истину однозначно, ясно и так, чтобы она была сформулирована без двусмысленностей – тогда необходим и Папа. Внутри Церкви сейчас происходит ожесточенная борьба вокруг того, что истинно, а что не истинно, однако борьба эта вызвана тем, что мы знаем: что-то должно быть истиной, должен быть ответ, который можно найти, выразить и понять.

В противоположность этому даже говорить о том, во что верят «все православные», нельзя. Во многих случаях наши представления о вероучительной ясности и четкости в православии просто неуместны. Двусмысленность и допущение различных трактовок – то, что дисциплинированный разум обязан отвергать – являются нормальной составной частью их церковной жизни. И точно так же, как мы отвергаем берголианские стремления к двусмысленности, так должны мы отвергать их и у православных.

Стефани приводит такую цитату из Исаии: «Как многие изумлялись, смотря на Тебя, – столько был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его – паче сынов человеческих!» Она добавляет: «Было ли видно очам людским, что Иисус – Сын Божий, или нет, не меняет того факта, что Он был и есть именно Тем. Это же верно и применительно к Его Телу, Церкви. То, как вел себя святой Петр во время Страстей Христовых, несколько утешает меня, когда я вижу, как сегодня ведет себя его преемник».

Хилари Уайт. Первая публикация (на англ. яз.): «OnePeter5», 18 сентября 2019 г.

вторник, 24 сентября 2019 г.

Кардинал Сара: запрет традиционной литургии может быть вдохновлен только демоном

Эдвард Пентин из «National Catholic Register» взял интервью у префекта Конгрегации богослужения кард. Робера Сара. Кардинал, чей срок служения в Конгрегации, весьма вероятно, закончится в нынешнем ноябре, рассказывает о своей последней книге «The Day Is Now Far Spent», о ожиданиях от предстоящего синода по вопросам Амазонии и о том, стоит ли африканцам танцевать на Святой Мессе. Среди прочего кардинал Сара обратил внимание на некоторые проблемные аспекты в литургии.

* * *

Мне кажется, что конституция [Второго Ватиканского Собора] «Sacrosanctum Concilium» — это важный текст, который позволяет проникнуть в глубокое и мистическое понимание литургии. Нам нужно было выйти из определенного рода рубрицизма. К сожалению, рубрицизм заменили дурной креативностью, которая превращает Божию работу в человеческую реалию. Современная техническая ментальность хотела бы свести литургию к эффективной педагогической деятельности. Для этого мы стараемся сделать обряды праздничными, привлекательными и дружественными. Однако литургия не имеет иной педагогической ценности, кроме той, когда она полностью направлена ​​на прославление Бога — на почитание Бога и освящение человека.
С этой точки зрения активное участие подразумевает искание в себе того святого оцепенения, того радостного страха, который заставляет нас смолкнуть пред Божьим величием. Чтобы войти в сферу божественного, мы должны отказаться от соблазна оставаться в сфере человеческого.

В этом смысле достойно сожаления то, что пресвитерии наших храмов не являются местом, обособленным для богослужения, что мы входим туда в светской одежде, что переход из сферы человеческого в сферу божественного не обозначен архитектурной рубежом. Подобным образом, если, как учит Собор, Христос присутствует в провозглашении Своего Слова, очень жаль, что чтецы не имеют соответствующего одеяния, которое показывает, что они произносят не человеческие слова, а Слово Божие.

Наконец, если литургия является работой Христа, то священнослужителю нет необходимости вносить в нее свои комментарии. Богу угодно вовсе не множество формул и вариантов на выбор, и не постоянное изменение молитв и обилие литургической креативности, а метанойя — радикальная перемена нашей жизни и поведения, серьезно загрязненных грехом и отмеченных ползучим атеизмом.

Необходимо помнить, что, если Миссал позволяет сделать комментарий, то этот комментарий не должен становиться светской и человеческой речью, и тем более — рассказом о текущих делах или светским приветствием присутствующих; это должен быть лаконичный призыв ко вступлению в тайну.

В литургическом действии нет места ничему мирскому. Было бы серьезной ошибкой считать, что светские, зрелищные элементы поощрят верующих к участию. Эти элементы могут поспособствовать только человеческому участию, а не участию в Христовом религиозном и спасительном действии.

Красивую иллюстрацию этого мы видим в предписаниях Собора. В то время как Конституция о Священной Литургии постоянно рекомендует сознательное и деятельное участие и даже полное понимание обрядов, она вместе с тем рекомендует и латинский язык, предписывая, чтобы «верные Христу умели совместно произносить и петь, причем также и по-латински, предназначенные им неизменяемые части чина Мессы».

(…) Как недавно напоминал нам Папа Франциск, священник не должен делать из себя шоумена, чтобы завоевать восхищение публики. Наоборот, он должен участвовать в Христовом действии, входить в него, становиться Его инструментом. Поэтому он не обязан постоянно говорить и смотреть на собранных людей, а скорее должен действовать in persona Christi и включать верующих в такое участие.

Поэтому уместно будет время обряда покаяния, оффертория и евхаристической молитвы обратиться всем вместе к кресту, или лучше к востоку, чтобы выразить свое желание участвовать в деле культа и искупления, которое совершает Христос, а через Него исполняет Церковь.


Отвечая на вопрос, почему, как он думает, всё больше молодых людей привлекает традиционная литургия, кардинал Сара, в частности, сказал:

Я не просто так думаю — я это вижу, я являюсь этому свидетелем. Молодые люди рассказывают мне о своем абсолютном предпочтении экстраординарной формы. (...) Прежде всего — как можем мы понять, как можем мы не удивиться и не быть шокированы тем, что то, что вчера было общепринятым правилом, сегодня запрещают? Разве запрет экстраординарной формы или подозрительное отношение к ней может быть вдохновлен чем-либо, кроме демона, желающего удушить нас и привести к духовной смерти?

Полный текст интервью на английском языке см. на сайте «National Catholic Register», частичный белорусский перевод — в блоге «Scriptorium nostrum».

пятница, 31 мая 2019 г.

Литургия – не «дело народа»: против литургического пелагианства

В ходе литургических реформ 1960-х-70-х гг. стало модно учить, что греческое слово «литургия» (λειτουργία, leitourgia) означает «дело народа». Отсюда возникла новая идея: будто в контексте богослужения «литургия» – это то, в чём должны играть ведущую роль и даже совершать ее миряне.

Означает ли слово λειτουργία «дело народа»? Нет.

Вне всякого сомнения, «литургия» не значит «дело народа», и на примерах из Священного Писания я покажу, почему так. Но прежде, чем мы обратимся к Писанию, взглянем на само греческое слово.

«Литургия» по-гречески


Как часто бывает в греческом языке, слово λειτουργία составное. Первая его половина происходит от греческого laos, что значит «народ». (В аттическом диалекте представлен вариант leos, имеющий то же значение.) От слова laos (или, на аттическом диалекте, leos) происходят английские слова laity и laypeople («миряне»). Это общее обозначение некой совокупности людей. Греческое имя Менелай (Menelaos) означает «тот, кто выдерживает народ», а Николай (Nikolaos) – «тот, кто побеждает народ». [По более принятому толкованию, первый элемент в этих именах – соответственно, μένος, menos «сила, мощь» и νίκη, nike «победа», а второй – λαός, laos «народ». – прим. пер.]

Вторая часть слова «литургия» происходит от греческого ergon, означающего «работа», как в словах «эргономика», «энергия» и «синергия».

Соединив два греческих корня, получаем искомое – λειτουργία, leitourgia.

Означает ли λειτουργία «дело народа» или «дело для народа»?


Итак, наш термин состоит из двух греческих слов – «народ» и «дело», но как их правильно расположить, чтобы получился правильный смысл? С одной стороны он может означать «дело народа», то есть что-то, что народ совместно делает. С другой – возможно прочтение «дело для народа», то есть то, что делается ради народа и его блага.

Вариант 1: литургия как «дело народа». Те, кто в 1960-е и 70-е пел «кумбайя» и выступал за литургию в стиле Элвиса Пресли, настаивали на первом варианте: литургия – это то, что собравшийся народ делает вместе. Отсюда выросло то представление, что миряне должны руководить молитвами, читать чтения, готовить алтарь, брать в руки Чашу и Святые Дары, раздавать Причастие, благословлять тех, кто по очереди подходит причащаться и омывать священные сосуды. В конце концов, раз литургия – это «дело народа», то народ и должен выполнять активную роль.

Вариант 2: Литургия как «дело для народа». Историческое же и традиционное понимание термина λειτουργία состоит в том, что это дело, совершаемое кем-то одним ради народа. Множеству христиан, которых научили, будто литургия – это «дело народа», узнать об этом будет сокрушительно, но факт есть факт. У Платона и других греческих авторов λειτουργία – это именно дело, совершаемое кем-то одним ради народного блага. Как следствие, в зависимости от контекста греческий термин приобретает священническую или политическую окраску. В Библии он обычно применяется в священническом значении, но мы рассмотрим и отрывок из Послания к Римлянам, где его смысл выраженно политический.

Обратимся за ответом к Священному Писанию. Из рассказа о рождении Иоанна Крестителя мы узнаём, что его отец Захария принадлежит к ааронову священству колена Левия. В этом качестве он в положенное ему по распорядку время («в порядке своей череды») совершает служение в Храме. [В другой статье я поясняю, почему эта деталь показывает нам, что Христос родился в конце декабря.] В Евангелии говорится, как святой Захария входит в Храм для служения, и в греческом оригинале то, что он там делает, описывается словом «литургия»:

«А когда окончились дни службы (λειτουργίας) его, возвратился в дом свой». (Лк. 1:23)

Собрал ли Захария хоть сколько-то народу для богослужения? Нет, мы читаем, что к его обязанностям относилось войти в Храм и поднести Всевышнему каждение. Посредством этого обряда он представлял Богу молитвы народа. Становится очевидно, что свою «литургию» он в качестве священника совершал ради народа, а не при участии других людей.

Другой пример – в Послании к Евреям.

«Также окропил кровью и скинию и все сосуды Богослужебные» (букв.: сосуды, используемые в служении, σκεύη της λειτουργίας). (Евр. 9:21)

Здесь описывается то, как Моисей освятил скинию и сосуды для ветхозаветного богослужения. К скинии (шатру) и сосудам могли прикасаться только левиты, которые и распоряжались ими ради блага Израиля. Мы снова видим, что λειτουργία относится к тому, что делает ради мирян священническое сословие.

Литургия Христа для народа


«Но Сей Первосвященник получил служение (λειτουργίας) тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях». (Евр. 8:6)

Автор описывает Христа как Первосвященника, Который ныне осуществляет лучший, Новый Завет посредством лучшей литургии (λειτουργία). И здесь тоже λειτουργία – это то, что делает Христос ради нас и нашего спасения. Примечательно, что Он при этом представляет Свое Тело и Кровь Отцу во искупление для нас – что, собственно, и совершается в литургии каждой Мессы.

Римский император как совершитель литургии. Не забудем и о том, как святой Павел называет совершителем литургии злого императора Нерона. В 13-й главе Послания к Римлянам св. Павел объясняет, что «литургию» осуществляет римский император и все политические правители:

3 Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых.  Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, 4 ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга (διάκονός, diakonos), отмститель в наказание делающему злое. 5 И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. 6 Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители (λειτουργοὶ, leitourgoi), сим самым постоянно занятые. 7 Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь.

Императора св. Павел определяет как διάκονός, диакона, а всех правителей – как λειτουργοὶ, совершителей литургии. Не станем забывать, что император этот – Нерон, и всё же он получает от Павла священнические титулы.

Собственно, далматика, в которую облачаются диаконы – это императорское одеяние, традиционное для византийского двора. Не могу сейчас найти источник, но где-то мне попадалось, что Константину разрешалось читать во время литургии Писание, когда он еще не был крещен, поскольку в силу своего императорского статуса он считался квази-диаконом. В Константинополе же император шествовал в процессиях с Патриархом и духовенством, часто – облаченный в далматику.

Вернемся снова к «литургии» в 13-й главе Послания к Римлянам. Как мы увидели, императору и другим римским правителям присваивается титул λειτουργοὶ. И это не литургисты, придумывающие ход службы. Нерон не говорит народу, когда надо спеть «Gather us in, the rich and the haughty». [«Собери нас, богатых и гордых»: строка из песни современного протестантского автора Марти Хаугена, часто используемой в США в контексте католического богослужения нового обряда. – прим. пер.] Но эти римские правители, согласно Павлу, поставлены Богом, дабы осуществлять правосудие для народа.

Литургия как дело для народа


Итак, по крайней мере, в Ветхом и Новом Завете литургия – это некое священническое или политическое дело, совершаемое для блага народа. Общинное оно только в том смысле, что делается ради других.

Священник, в одиночестве служащий Мессу в гостиничном номере где-то в российской глубинке творит «дело для народа», хотя никого больше рядом с ним нет.

Также и Папа, собравший на Мессу 10 тысяч человек, осуществляет «дело для народа», но не присутствующие превращают его в «литургию». Литургия совершается in persona Christi ради народа. Так и Захария мог совершать «литургию» в Храме в полном одиночестве, с одним только кадилом в руках.

Христос, умирая на кресте, осуществил новую λειτουργία ради людей всего мира. Это был литургический акт, в котором никто не участвовал танцем, выступлением, чтением из какой-либо книги или ношением сосуда. Подлинное «деятельное участие» осуществляли Богородица, святая Мария Магдалина, другие женщины и апостол Иоанн, вознося сердца к божественному Распятому Учителю. С болью и в молчании они приняли кровавую λειτουργία, которую совершил для них Христос.

Пришла пора нам понять литургию как священническое дело, совершаемое Христом ради Его народа. Кардинал Сара сформулировал это так:

«Литургия – это не мы с вами. Это не то, где мы должны выражать свою идентичность или отмечать достижения, превозносить или развивать нашу культуру и местные религиозные обычаи. Литургия – это, прежде всего, Бог и то, что Он совершил ради нас». [«The liturgy is not about you and I; it is not where we celebrate our own identity or achievements or exalt or promote our own culture and local religious customs. The liturgy is first and foremost about God and what He has done for us». – Кардинал Робер Сара. Выступление на конференции «Sacra Liturgia» 12 июля 2016 г. Полный текст на английском языке см. здесь. – прим. пер.]

Литургия – это Бог и Его дело, которое Он совершает для Своего народа. Всякий, кто говорит нам, что в литургии мы должны заниматься самовыражением, подрывает библейский смысл литургии. Литургия как «дело народа» – это литургическое пелагианство, ересь, говорящая, будто человек может спастись сам, естественными своими действиями.

д-р Тейлор Маршалл. Первая публикация (на английском языке): TaylorMarshall.com, 2017 г.

воскресенье, 7 апреля 2019 г.

Как странно родился Novus Ordo

Полвека спустя Новая Месса остается предметом споров. Пришла пора дать ей новую оценку.

Сейчас, когда минуло несколько десятилетий литургических войн, после того, как 50 лет назад — 3 апреля 1969 года — своей апостольской конституцией «Missale Romanum» Папа Павел VI обнародовал Новый Чин Мессы (Novus Ordo Missae) — мало кто знает бурную историю послесоборной литургии. Novus Ordo был создан всего за пять головокружительных лет комитетом епископов, которым давала указания группа экспертов. Уже сам этот процесс представлял собой новшество, ярко контрастировавшее с постепенным и органическим ростом (на протяжении более чем 1500 лет) той литургии, которую Новый Чин заменил собой.

Конституция II Ватиканского Собора о литургии «Sacrosanctum Concilium» была обнародована Павлом VI 4 декабря 1963 года. С ее воплощением в жизнь времени не теряли. Своим motu proprio «Sacram Liturgiam» от 25 января 1964 г. Папа Павел VI сформировал комитет для ревизии всех литургических обрядов, который должен был называться «Consilium ad exsequendam Constitutionem de Sacra Liturgia» (или просто «Консилиум») — «Комитет по исполнению Конституции о Священной Литургии». Первым председателем комитета стал болонский кардинал Джакомо Леркаро, а секретарем — имеющий противоречивую репутацию о. Аннибале Буньини.

Пожалуй, «Консилиум» можно назвать самым амбициозным, но и злополучным комитетом в церковной истории. Его состав был весьма широким и международным. Первоначальные его 42 члена (позднее их стал 51) были в основном епископами; им помогало более 200 официальных консультантов и неофициальных советников. Были созданы рабочие группы, но пленарные сессии «Консилиума» велись неуклюже и ущербно с процедурной точки зрения.

Оценка первого пленарного заседания «Консилиума», которую дал в своем дневнике его полноправный член Фердинандо Антонелли OFM (позднее — кардинал), была нелестной: «Это обычное собрание людей, многие из которых некомпетентны, а другие далеко ушли по пути новшеств. Дискуссии ведутся в крайней спешке... а голосование хаотично... Из 42 членов вчера вечером нас было 13 — это даже не треть общего состава».

К восьмому заседанию, в апреле 1967 года, он находит, что посещаемость улучшилась, пусть даже далеко не стала полной, однако сохранились серьезные процедурные проблемы, в частности — голосование путем поднимания рук. «Но никто не считает, кто поднял руку, а кто — нет... Какой позор». Даже на этом позднем этапе не велись никакие протоколы.

Реальной силой в «Консилиуме» был о. Буньини. Антонелли заметил в 1967 г., что «у о. Буньини только один интерес: форсировать процесс и завершить его». Французский ораторианец Луи Буйе, светоч дособорного литургического движения и консультант «Консилиума», в своих мемуарах вспоминает Буньини как «сладкоречивого мерзавца... человека, в равной степени лишенного как культуры, так и честности», чьим «хитрым маневрам» кардинал Леркаро был «совершенно неспособен противостоять». Сталкиваясь с оппозицией, которая была «не только массовой, но и, можно сказать, почти единодушной», он одерживал победу, объявляя, что «так хочет Папа!» А от самого Павла VI Буйе впоследствии узнал, что Буньини убедил Папу одобрить исключение «проклинающих» псалмов, сославшись на единодушную — но в действительности не имевшую места — рекомендацию «Консилиума».

Путем постепенно нарастающих изменений «Консилиум» перекроил литургию до такой степени, что она стала новым произведением. Инструкция «Inter Oecumenici», датированная 26 сентября 1964 г., внесла в Мессу ряд изменений, как то — было упразднено заключительное Евангелие, введены «молитва верных» и общее чтение «Отче наш», допущено использование народного языка, за исключением префации и канона. В ноябре 1964 г. евхаристический пост был сокращен до одного часа. В марте 1965 г. было разрешено сослужение (при определенных условиях) и причащение под обоими видами (в ограниченных масштабах). Месяцем позже префацию разрешили произносить на народном языке.

В апреле 1967 г. инструкция о священной музыке разрешила использовать при Мессе новую музыку и другие инструменты, помимо органа. В следующем месяце инструкция «Tres abhinc annos» предписала упразднить большинство священных жестов служащего священника у алтаря и позволила произносить на народном языке и, следовательно, громким голосом сам канон.

Тем временем к маю 1966 г. параллельно с публичными реформами «Консилиум» разработал, втайне от общественности, новую форму Мессы. Дебют этой новой формы, названной «Missa Normativa», состоялся в исполнении о. Буньини на Синоде епископов в Риме в октябре 1967 г. В ней обнаружились упрощенные рубрики, более длительная Литургия Слова и по сути новый офферторий, а древний Римский канон был заменен тем, что сейчас именуется Третьей Евхаристической молитвой.

Реакцию епископов едва ли можно назвать восторженной. Лишь 71 из отцов Синода выразил свое полное одобрение, тогда как 62 из них хотели внесения изменений, 43 — полностью отвергли новую форму, четверо воздержались. Вестминстерский кардинал Джон Хинан был вежливо сдержан, сказав Синоду, что, вероятно, мало кто из консультантов когда-либо служил в приходе, и что из-за «Missa Normativa» в приходских общинах останутся «в основном женщины и дети». Антонелли выразился лаконично: «Синод епископов не был успешным для «Консилиума».

Буньини и «Консилиум» стали оказывать давление на непреклонных, хотя кардинал Леркаро был отправлен в отставку. Служение согласно новой форме с некоторыми модификациями было трижды совершено за закрытыми дверями в присутствии Павла VI. К маю 1968 г. были одобрены три новые Евхаристические молитвы. После дальнейших правок и размышлений, 6 ноября 1968 г. Павел VI дал Novus Ordo свое письменное одобрение. Апостольская конституция «Missale Romanum», посредством которой Novus Ordo был передан Церкви, была подписана 3 апреля 1969 г., а сам Novus Ordo опубликовали 2 мая с тем, чтобы 30 ноября он был введен в Церкви повсеместно.

Само чинопоследование предварялось Общим наставлением, неадекватность которого побудила группу богословов, уже обеспокоенных Novus Ordo, составить «Краткое критическое рассмотрение Нового Чина Мессы». Оно «утекло» в прессу прежде, чем его успели отослать Павлу VI. Открывалось оно вступительным письмом, подписанным двумя некогда могущественными кардиналами, Оттавиани и Баччи, вследствие чего стало известно под неточным названием «Вмешательства Оттавиани». Это была тщательная критика богословских следствий Novus Ordo, который авторы полагали пагубным для веры и значительно отступающим от установившегося понимания Мессы. В фокусе их опасений было данное в Общем наставлении определение Мессы, описанной там как трапеза, но не как жертва. В результате этой критики в издании Миссала 1970 г. Общее наставление было исправлено; что же до всего остального, то лошадь реформы понесла.

В Англии Novus Ordo, а особенно — последовавший в результате запрет доныне традиционного обряда Мессы, вызвал тревогу как в Церкви, так и вне ее. В 1971 г. к Папе обратилась группа из более чем 50 видных писателей, мыслителей и художников, в том числе — два англиканских епископа. Они умоляли о том, чтобы традиционный обряд Мессы, «принадлежащий универсальной культуре» так же, как и Церкви, мог выжить. Сейчас эту петицию называют в честь той, чья подпись, судя по всему, подействовала на Павла VI больше всех — Агаты Кристи. Ставший ее результатом папский индульт, разрешивший употребление традиционного обряда Мессы (но только в Англии и Уэльсе), с тех пор известен как индульт Агаты Кристи.

Но многие сочли эти изменения позитивными. Возможно, большинство не испытало ни тревоги, ни особой радости, а просто молча приняло перемены, исходя из привычного послушания Церкви. Однако сейчас, когда Novus Ordo уже 50 лет, представляется, что наступило время заново оценить реформу — не с прогрессивной или же консервативной точки зрения, а мерками самого II Ватиканского Собора.

В своем докладе на конференции в 2016 г. профессор Стивен Булливант утверждает, что литургические реформы, предписанные Собором, с их упором на активное участие, «явно мотивировались и оправдывались нео-евангелистическим мышлением и соображениями», хотя сама «новая евангелизация» еще не была придумана. Несмотря на свое древнее христианское наследие, Европа справедливо рассматривалась как нуждающаяся в евангелизации так же, как нехристианские культуры Африки и Азии. Так положения Собора о «более радикальной адаптации литургии» на «миссионерских территориях» воодушевило литургическую реформу в традиционно христианских культурах, которые теперь стали определять себя как территории миссии, ярким примером чего стали народный язык и музыка.

Заявленная цель Собора при реформе литургии состояла в том, чтобы «придать христианской жизни верных всё большую бодрость» в стремлении «укрепить всё могущее поспособствовать тому, чтобы призвать всё человечество в общину Церкви». Можно утверждать, что в последнем реформа достигла успеха, если взглянуть сегодня на классические миссионерские территории Африки и Азии. Что же касается первой из задач, то при рассмотрении устоявшихся христианских культур Европы и обеих Америк говорить об успехе сложнее. Месса, реформированная специально так, чтобы отвечать современной ситуации — или, скорее, ситуации 1960-х — столкнулась с огромным и во многом закономерным спадом посещаемости богослужений.

Булливант выделяет тот критерий, которым сам Собор оценивает литургические реформы: они должны достигать «полной пастырской действенности». Подлинную пастырскую действенность трудно признать, учитывая спад посещаемости реформированной литургии и возрождение традиционной, особенно — среди молодежи. В этом свете Булливант утверждает, что логика соборных документов требует пересмотра реформированной литургии. Посмеем ли мы это сделать? Посмеем ли мы не сделать этого?

Отец Хью Сомервилль-Кнэпмен (р. 1968, Австралия) — монах-бенедиктинец, принадлежит к аббатству св. Эдмунда в Вулхэмптоне (община бывшего аббатства Дуэ, перебравшаяся в Англию в 1903 г.) и служит в приходе св. Елизаветы в Скейрсбрике. Бакалавр священной теологии («Augustinianum», 2008 — summa cum laude). Автор книги «Ecumenism of Blood: Heavenly Hope for Earthly Communion». Статья «Как странно родился Novus Ordo» была впервые опубликована на английском языке в журнале «Catholic Herald» 4 апреля 2019 г.

воскресенье, 17 февраля 2019 г.

Septuagesima: «погребение аллилуйи»

Сегодня в календаре традиционного Римского обряда, а также обихода персональных ординариатов для бывших англикан – Семидесятница (или Воскресенье, называемое Septuagesima), первое из трёх воскресений (Septuagesima, Sexagesima, Quinquagesima), предшествующих Великому посту. В календаре Нового Чина пред-великопостный период духовной подготовки посту отсутствует.

Начиная с этого воскресенья «аллилуйя» более не звучит на Мессах вплоть до первой Мессы воскресенья Пасхи. В этой связи во многих католических церквях сегодня проходит церемония «погребения аллилуйи»: табличку с надписью «alleluja» или маленький гробик (а то и довольно большой) торжественно выносят и хоронят где-нибудь возле храма. Иногда «аллилуйю» погребают под алтарным покровом одного из боковых алтарей или кладут в сундук, который также ставится к боковому алтарю.

На видео: пример такой церемонии, совершаемой в церкви св. Иоанна Кантия в г. Чикаго (США). На фото, опубликованных в разные годы в блоге «New Liturgical Movement» – «погребение аллилуйи» в Братстве св. Иосифа Опекуна в Ла Лон-ле-Мор (Франция), в церкви св. Иоанна Крестителя в Аллентауне (Нью-Джерси, США) и в монастыре «Regina Pacis» в Санта-Роза (Калифорния, США).






суббота, 9 февраля 2019 г.

Рассказ брата Иллюмината о посещении св. Франциском египетского султана

В неформальной рубрике «Подлинные слова святого Франциска» публикуем рассказ о том, как на самом деле обстояла встреча святого с Мухаммадом аль-Камилем, султаном Египта и племянником знаменитого Саладина. 

Святой Франциск предпринимал попытку отправиться к сарацинам трижды, но в 1212 г. ему пришлось повернуть обратно из-за бури, а в 1214-1215 гг. — из-за болезни глаз. Наконец в 1219 г. ему удалось послать пятерых братьев-миссионеров в Марокко (естественно, все они вскоре стали мучениками), а самому добраться до Египта в сопровождении одного спутника, брата по имени Иллюминат из Риети. (Впоследствии этот же брат убедит святого не скрывать полученные стигматы.) Его рассказ, записанный около 1260-1263 гг. со слов генерального министра ордена Братьев Меньших св. Бонавентуры, вполне может считаться подлинным. Он приводится в рукописи Cod. Vatic. Ottoboniano lat. 522, листы 243 r. и 250 v., и известен под названием «Verba fratris Illuminati socii b. Francisci ad partes Orientes et in conspectu Soldani Aegypti». Даем ниже перевод и латинский оригинал.

Генеральный министр [св. Бонавентура] передавал, что товарищ блаженного Франциска, сопровождавший его, когда тот ходил к султану Вавилонии, имел обыкновение рассказывать следующее. Когда, мол, был он при дворе султанском, тот возжелал на следующем опыте испытать веру и преданность, которые являл блаженный Франциск по отношению к Господу нашему распятому. Велел он расстелить перед собою красивое покрывало, всё испещренное знаками креста, и сказал присутствовавшим: «Сейчас подзову человека сего, представляющегося истинным христианином; и если подойдет ко мне, попирая знаки креста на покрывале, скажем ему, что он обиду творит Господу своему. Если же не пожелает пройти по покрывалу, скажу ему: почему пренебрег приблизиться ко мне?» Призванный же затем муж, Богом исполненный, и сею полнотою хорошо наученный равно как поступать, так и отвечать, пройдя по покрывалу, приблизился прямо к султану. Тогда султан, сочтя, будто сможет попрекнуть мужа Божия в том, что тот обиду сотворил Господу Христу, рек: «Вы, христиане, поклоняетесь Кресту как собственному знаку Бога вашего; как же ты не побоялся наступить на знаки креста?» Блаженный Франциск же ответил: «Вам следует знать, — сказал он, — что с Господом нашим распяты были и разбойники; истинный крест Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа мы имеем и поклоняемся ему, и окружаем всяческим почтением; итак, нам дан святой крест Господень, вам же оставлены кресты разбойников — и потому я не побоялся пройти по разбойничьим знакам. У вас и между вами нет ничего, относящегося к святому кресту».

Иной вопрос задал ему оный султан, говоря: «Господь ваш учил в Своих Евангелиях, что вы не должны воздавать злом за зло или отказывать в верхней одежде [тому, кто попросит у вас рубашку, см. Мф. 5:40], и т. д., так, значит, тем паче христиане не должны вторгаться в наши земли?» — «Вы, — сказал блаженный Франциск, — как видно, не полностью читали Евангелие Христа, Господа нашего; в другом месте там сказано: «Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя» [Мф. 18:9 и др.], и т. д., чем Он пожелал научить нас, тому что ни один человек не был нам настолько дорог и настолько близок [сколь Он Сам]; и даже если кто-то будет дорог нам, словно зеница ока, мы должны отсечь его, исторгнуть и соврешенно истребить, буде он попытается оторвать нас от веры и любви к нашему Богу. И потому христиане справедливо поступают, нападая на вас и на занятые вами земли, ибо вы злословите имя Христово и пытаетесь оторвать от почитания Его всех, кого только можете. Если же вы пожелаете признать Творца и Искупителя, исповедать Его и почитать, тогда они станут любить вас как себя самих». — И присутствовавшие дивились ответам его.


Referebat Generalis Minister quod socius beati Francisci [fr. Illuminatus] qui eum comitatus fuit quando ivit ad Soldanum Babyloniae, talia narrare consueverat. Cum esset, inquit, in Curia Soldani, tali experimento probare voluit fidem et devotionem quam beatus Franciscus ad Dominum nostrum crucifixum se habere monstrabat. Fecit ante se sterni pulchrum tapete variatum crucis signaculis quasi per totum, et dixit astantibus : “Nunc vocetur homo iste qui verus christianus videtur: et si veniens ad me in tapeti sigla crucis calcaverit, dicemus ei quod Domino suo iniuriam fecit. Si autem transire noluerit, dicam ei cur ad me contemnit accedere”. Vocatus autem Vir Deo plenus, et ex ipsa plenitudine, tam in agendo, quam in respondendo bene instructus, transiens per tapete, ultro ad Soldanum accessit. Tunc Soldanus causam ratus qua viro Dei exprobraret, quasi iniuriam Domino Christo fecisset, ait: “Vos Christiani adoratis Crucem, velut singulare Dei vestri signum; cur ergo non es veritus crucis signa calcare?” Respondens beatus Franciscus, “debetis, inquit, scire, quod cum Domino nostro crucifixi fuerunt et latrones; veram crucem Domini et Salvatoris nostri Ihesu Christi nos habemus et illam adoramus totaque devotione complectimur; data igitur nobis sancta Domini cruce, vobis latronum cruces relictae sunt: et ideo super latronum signacula non sum veritus transire. Ad vos enim aut inter vos nichil de sancta cruce”.

Aliam quaestionem idem Soldanus fecit ei dicens: “Dominus vester docuit in Evangeliis suis malum pro malo vos non debere reddere, nec de[f]endere pallium etc, quanto magis non debent Christiani terras nostras invadere? etc. — Vos, inquit beatus Franciscus, non videmini totum legisse Christi Domini nostri Evangelium; alibi enim dicit: Si oculus tuus scandalizat te, erue eum et proiice a te etc.; per quod quidem docere nos voluit nullum hominem esse ita carum nobis vel ita propinquum, etiam si carus nobis fuerit quasi oculus capitis, quin separare, eruere et penitus eradicare debemus, si nos a fide et amore Dei nostri conetur avertere. Unde propter hoc Christiani vos et terram quam occupatis, iuste invadunt, quia blasphematis nomen Christi et ab eius cultura quos potestis avertitis. Si autem velletis creatorem, et redemptorem cognoscere, confiteri et colere, diligerent vos quasi se ipsos. — Mirantibus quoque astantibus in responsionibus eius.

четверг, 24 января 2019 г.

Мученики подлинной реформы

У подлинной реформы Церкви есть свои мученики. Среди них — святые Ариальдо (+1066) и Эрлембальдо (+1075), предводители «Патарии» – движения мирян, боровшихся в XI веке за возрождение церковной нравственности в Миланской епархии, одной из самых коррумпированный в Италии.

Симония и николаитство – вот два бедствия, поразивших Церковь в то время. Симония предполагала покупку и продажу церковных должностей; николаитство – наличие у многих епископов и священников жен или сожительниц.  Но самым постыдным проявлением нравственной распущенности была содомия, которая, как пишет святой Петр Дамиани, свирепствовала «как кровожадный зверь в лоне Христовом» («Liber Gomorrhianus», итальянский перевод: Fiducia, Roma 2015, p. 41). Эти пороки настолько укоренились в северной Италии, что стали там обычной практикой.

Реформистское движение против распространения подобной безнравственности родилось по инициативе диакона Ариальдо и братьев Ландольфо и Эрлембальдо Котта. Сами они принадлежали к благородным ломбардским семьям, но поскольку за ними следовали простые люди, противники назвали их «patarini», то есть «оборванцы» (Патария — рынок старьевщиков в Милане).

Партию, выступавшую против реформы, возглавлял архиепископ Милана Гвидо да Велате, который по политическим причинам оправдывал коррумпированное духовенство. Всё это вылилось в открытый конфликт, известное нам по рассказу его прямого свидетеля – аббата ордена валломброзиан Андреа да Струми, автора «Vita Sancti Arialdi» (Monumenta Germanica, Hist., Scriptores, XXX, 2, Lipsiae 1935, pp. 1047-1075; итальянский перевод: Arialdo. Passione del santo martire milanese, Jaca Book, Milano 1994).

Нравственным руководителем движения был Ариальдо, которого, по словам Андреа да Струми, Сам Христос избрал «in defensione veritatis» («на защиту истины») . Обращаясь к миланскому народу, Ариальдо призвал его отойти от дурных священников и пастырей, говоря: «Тот, кто искренне желает найти истину, должен смело отвергать любую форму лжи. Поэтому, чтобы вы могли в полной мере насладиться Истиной, которой является Бог, я умоляю вас, во имя Его, держать вас подальше от лживых священников, поскольку не может быть никакой возможности согласия или соучастия между светом и тьмой, между верными и неверующими, между Христом и Велиалом. Ведь истинно написано: «выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас» (2Кор. 6:14-15; 18). Как может случиться, что Он не дает вам меньшего, то есть пастырей, которые будут вести вас правильным путем, если попросите Его – Того, Кто, когда вас еще не было, даровал вам самое большое, то есть Самого Себя, ради вашего спасения? Поэтому старайтесь не иметь ничего общего ни с какими еретиками и с упованием просите у Бога добрых и верных пастырей – и получите их вне всякого сомнения, будьте уверены!» (стр. 89). Господь, добавлял Ариальдо, сказал: «если люди умолкнут, то камни возопиют» (Лк. 19:40), и также: «проклят, кто удерживает меч Его от крови!» (Иер. 48:10).

Меч, о котором говорил Ариальдо, был прежде всего мечом Слова Божьего, но когда было необходимо, реформаторы без колебаний брались за оружие, дабы защититься от насилия со стороны своих врагов, которые пытались помешать их проповеди.

Архиепископ Милана, обеспокоенный нарастающим в народе откликом на нее, призвал своих обвинителей оправдаться на синоде, проходившем проходил в монастыре Фонтането в епархии Новара. Лидеры Патарии, Ариальдо и Ландольфо, не явились, и епископ заочно отлучил их.

Тогда Ариальдо отправился в Рим, где объяснил Папе Стефану IX причины своего сопротивления архиепископу Миланскому. Папа отнесся к зародившемуся движению благосклонно и направил в Милан двух апостольских визитаторов, которые в то время руководили реформой Церкви – архиепископа Лукки Ансельмо да Баджо и римского архидиакона Гильдебранда. Оба они в последующие годы сами стали Папами [соответственно Александром II и Григорием VII. – прим. пер.]

Зимой 1060-1061 гг. Ансельмо да Баджо вновь представлял Папу в Милане вместе с кардиналом-епископом Остии Петром Дамиани. В обоих случаях папские визитаторы, понимая возмутительное положение в Миланской епархии, призывали Патарию продолжать борьбу, сами в свою очередь обращаясь к народу с проповедями против коррумпированного духовенства. Когда в 1063 году Ландольфо Котта погиб в результате нападения, Ариальдо предложил взять на себя руководство движением его брату, Эрлембальдо.

Прежде, чем согласиться с этим предложением, Эрлембальдо захотел отправиться в паломничество в Рим, чтобы помолиться над гробом святого Петра и попросить совета у Ансельмо да Баджо, который в 1061 году стал Папой под именем Александра II. Папа Александр также призвал Эрлембальдо возглавить движение, нарек его знаменосцем Святой Римской Церкви и вручил vexillum sancti Petri – знамя св. Петра, такое же, как перед тем послал норманну Рожеру, разгромившему мусульман на Сицилии.

Эрлембальдо был рыцарем набожного и воинственного духа, о котором Андреа да Струми пишет: «Благородный Эрлембальдо, представая перед людьми, выглядел как полководец в драгоценных одеяниях, окруженный всадниками и во всеоружии; но наедине с Богом он был как отшельник, одевающийся в простую шерсть» (стр. 103).

Изображение св. Эрлембальдо Котта в миланской базилике Сан-Калимеро
Папское одобрение придало новый импульс борьбе Патарии. Когда в Милане были выбраны в порядке симонии аббаты трех важных монастырей – Сан-Чельсо, Сан-Винченцо и Сант-Амброджо – патарини восстали, и начался новый период борьбы. Диакон Ариальдо присоединился к Эрлембальдо в качестве военного руководителя движения и, подняв знамя св. Петра, победил архиепископа Гвидо да Велата.

Весной 1066 года Эрлембальдо вернулся в Милан с двумя папскими буллами: в первой содержалось отлучение архиепископа Гвидо от Церкви, во второй Папа призывал миланское духовенство следовать указаниям Рима. Гвидо да Велате созвал большое собрание, на котором присутствовали тысячи людей из противостоявших друг другу партий, в том числе Ариальдо и Эрлембальдо.

Когда архиепископ произнес гневную речь против требований Папы навести в Милане порядок, часть толпы бросилась на Ариальдо и Эрлембальдо. Эрлембальдо отбивался древком знамени Святой Церкви, с которым никогда не расставался. Ариальдо был вынужден бежать, но в окрестностях Пьяченцы его схватили и доставили в замок донны Оливы, племянницы Гвидо да Велата, которая 28 июня 1066 года замучила его на небольшом острове на озере Маджоре. Прежде, чем предать его смерти, убийцы схватили его за уши, чтобы страхом вынудить Ариальдо подчиниться архиепископу Милана.

Когда он отказался, они отрезали ему уши, а Ариальдо, поднимая глаза к Небесам, сказал: «Благодарю Тебя, Христе, сегодня Ты соизволил причислить меня к Своим мученикам». Злодеи снова спросили его, признает ли он власть Гвидо, но он, сохраняя свою обычную твердость сердца, ответил: «нет». Тотчас, говорит его жизнеписатель, ему отрезали нос и верхнюю губу. Затем ему выдавили оба глаза и отсекли правую руку, говоря: «Это та рука, что направляла письма в Рим».

Алтарь в миланской базилике Сан-Калимеро; надпись гласит:
«Это та рука, что направляла письма в Рим».
Затем отрезали ему и гениталии со словами: «До сих пор ты был проповедником целомудрия, а теперь и сам будешь целомудренным». Наконец ему вырвали язык, сказав: «Наконец-то замолчит тот, кто столько смущал семьи клириков и разлучал их». И так, заключает Андреа да Струми, «сия святая душа была освобождена от плоти»; тело же похоронили на том же месте. Там по ночам рыбаки стали видеть чудесные огни (стр. 145).

Тогда убийцы привязали к телу Ариальдо тяжелые камни и бросили в воду в самом глубоком месте озера Маджоре. Однако спустя десять месяцев, 3 мая 1067 года, оно чудесным образом всплыло на поверхность. После долгого сопротивления донна Олива передала останки мученика Эрлембальдо, который привез их обратно в Милан, где они был с триумфом положены в церкви Сан-Амброджо, а позднее перезахоронены в Сан-Чельсо и, наконец, в конце XVIII века, в Дуомо – кафедральном соборе.

В 1068 году Александр II беатифицировал Ариальдо. [Канонизировал: в то время эти две процедуры не вполне различались. Ариальдо почитается как святой, а не блаженный. – прим. пер.] Архиепископ Гвидо, после того как его снова отлучили от церкви, решил отречься от епископата и устроить так, чтобы император назначил на Миланскую кафедру его капеллана по имени Гоффредо. [Готифредо да Кастильоне. – прим. пер.] Папа отлучил Гоффредо и поручил Эрлембальдо не дать ему войти в Милан. Началась борьба, в ходе которой в Милане оказалось два противостоящих друг другу архиепископа – Гоффредо, пользовавшийся поддержкой Генриха IV, и Аттоне, назначенный Александром II, которого поддерживал Эрлембальдо. Во время одного из многочисленных вооруженных столкновений Эрлембальдо был убит. Это произошло 28 июня 1075 года, в тот же день, когда девять лет назад был убит Ариальдо. Папа Римский Урбан II, который в мае 1095 года проезжал через Милан по пути в Клермон, где должен был объявить Первый крестовый поход, почтил его останки торжественной церемонией, эквивалентной канонизации. Этим актом блаженный Урбан II предложил Эрлембальдо почитанию верующих как образец miles Christi – мирянина, христианского воителя, готового носить оружие и проливать собственную кровь в борьбе против внутренних и внешних врагов Церкви. И мы возносим к нему свои молитвы, как и к святому Ариальдо.

Роберто де Маттеи.
Первая публикация (на итальянском языке): «Corrispondenza Romana», 23 января 2019 г.


От переводчика:

В разных источниках дата смерти св. Ариальдо да Каримате указывается как 27 или 28 июня 1066 г.; день, когда был убит св. Эрлембальдо Котта, вероятнее всего – 15 апреля 1075 г. День литургической памяти обоих – 27 июня.

Патарию, католическое движение, о котором идет речь в этой статье, не следует путать с более поздним еретическим движением патаренов, проповедовавших дуализм в духе, родственном богомилам, катарам и т. п.

четверг, 17 января 2019 г.

Отец Вальдемар Хростовский: нынешние иудеи не являются нам старшими братьями по вере

С о. проф. Вальдемаром Хростовским, консультантом Совета епископата Польши по религиозному диалогу, беседует Ирена Свердзевская. Интервью опубликовано в еженедельнике «Idziemy», вып. 43/2009.

Как вы восприняли слова главного редактора «L'Osservatore Romano» [в 2007-2018 гг. — прим. пер.] Джованни Марии Виана о том, что именование евреев нашими «старшими братьями» теперь устарело?

С удовлетворением и большим облегчением, потому что это важный элемент христианского самосознания. Выражение Иоанна Павла II «старшие братья», произнесенное в 1986 году в римской синагоге, далее уточненное как «старшие братья по вере», с самого начала требовало очень осторожного применения. Проблема в том, что перевод этих слов с итальянского на другие языки, включая польский, был искажен, а их понимание неоднократно фальсифицировалось. Хотя на протяжении последнего десятка лет я много раз заявлял и ставил вопрос, в том числе в разговоре с о. Адамом Бонецким, тогдашним главным редактором польского издания «L'Osservatore Romano», о том, что эти слова Папы должны подаваться в правильном их толковании, эти призывы оставались без ответа. Так что было хорошо, особенно в контексте объявленного визита Бенедикта XVI в ту же римскую синагогу, где выступал Иоанн Павел II, что появилось официальное и столь необходимое разъяснение.

Откуда появилось это извращение?

В своей речи в римской синагоге Иоанн Павел II сказал: «Иудейская религия не является по отношению к нашей религии чем-то «внешним», но в некотором роде «внутренним». Таким образом, у нас есть отношения с ней, которых у нас нет ни с какой другой религией. Вы — наши любимые братья и, в неком смысле, наши старшие братья». [В итальянском оригинале: La religione ebraica non ci è “estrinseca”, ma in un certo qual modo, è “intrinseca” alla nostra religione. Abbiamo quindi verso di essa dei rapporti che non abbiamo con nessun’altra religione. Siete i nostri fratelli prediletti e, in un certo modo, si potrebbe dire i nostri fratelli maggiori. — прим. пер.] В переводах этой речи слова «в некотором роде» были выброшены, в результате чего формула стала безусловной. И это огромная теологическая ошибка, которая означает серьезную фальсификацию высказываний Папы и искажение самих богословских основ христианско-иудейских отношений.

Вид на римскую Большую синагогу (справа) и купол собора св. Петра (в центре) через реку Тибр. 1976 г.

Какие последствия имело безоговорочное определение иудеев как наших «старших братьев»?

Современный иудаизм, он же — иудаизм раввинистический или талмудический, рассматривается большинством христиан и, что хуже, многими христианскими богословами, как религия Ветхого Завета. Они считают, что современная иудейская религия является продолжением религии библейского Израиля. В связи с этим утверждается, что речь идет просто о воспроизведении веры и благочестия Ветхого Завета, что способствует отношению к христианству как к некому наросту на нем. Между тем, как очень хорошо знают иудеи, а христианские богословы часто не хотят знать, современный иудаизм — это не просто продолжение религии библейского Израиля! На его почве выросли две религии: та, что признала Иисуса Мессией, или христианство, и та, которая не этого не признала и в значительной степени сформировалась в противостоянии христианству — раввинистический иудаизм. Как это ни парадоксально, раввинистический иудаизм укреплялся и развивался уже после появления христианства, а также и в противостоянии ему. Этот исторический парадокс имеет огромные богословские последствия. Обе религии опираются на Ветхий Завет и в равной степени не могут обойтись без него! Наследие библейского Израиля — это не только иудейское наследие, но и христианское, в полном смысле этого слова. Безусловный акцент на «старшинство» последователей иудаизма приводит к полному отрыву приверженцев Христа от этой животворной почвы, которой и для нас является Ветхий Завет.

Также в игру вступают и другие предпосылки. «Старшие братья» и «старшие братья по вере» — это две фразы, появившиеся в обращении во время понтификата Иоанна Павла II, но не имеющие прецедентов в многовековом учении Церкви. Возникает вопрос: каковы их источники и как их правильно понимать? Знаменательно, что чем больше католики говорили о том, что последователи иудаизма являются нам «старшими братьями», тем сильнее те отпирались от этой формулы. Я не знаю ни одного представителя иудейской стороны, который мог бы публично и с равной силой признать, что христиане являются «младшими братьями» иудеев. Такая сдержанность проистекает в первую очередь из неизменного иудейского мнения о христианстве, которое остается весьма неблагоприятным. Одним из последствий такого положения вещей является тот факт, что в иудейском дискурсе к христианам не относятся как к братьям, исповедующим веру в единого Бога. Эту точку зрения нельзя недооценивать, потому что, если формула, которую так часто повторяют некоторые христиане, имеет подлинное богословское значение и должна объединять последователей обеих религий, она должна быть хорошо понята, принята и употребляема обеими сторонами.

Могут ли недавние заявления подорвать диалог с иудаизмом?

Сближение с иудеями и их религией не может быть основано на произнесении дешевых комплиментов, не говоря уже об игнорировании или искажении христианского учения. Оно должно основываться на правде! Иначе это не принесет полезных результатов, а только деформацию, которая в наше время является проявлением иудаизации христианства, столь же опасной, как и иудаизирующие тенденции, которые имели место в первые века, с которыми боролись Отцы Церкви и ранние христианские апологеты и писатели. Здесь стоит процитировать слова святого Игнатия Антиохийского. «Нелепо призывать Иисуса Христа, а жить по-иудейски; ибо не в иудейство уверовало христианство, напротив, иудейство в христианство, в котором соединились все языки, уверовавшие в Бога» («Послание к магнезийцам», гл. 10).

Я думаю, что последователи иудаизма услышали в данном разъяснении нечто очень важное: они — наши братья, как и все другие люди, хотя братство с последователями иудаизма имеет для нас особые и уникальные аспекты. Вот почему вы должны правильно определить, что это такое, что это значит и что из этого проистекает. Следует также подчеркнуть, что «заявление о братстве» не может быть односторонним заявлением. Лишь тогда мы действительно братья, когда обе стороны говорят о братстве, признают его и вместе укрепляют и строят.

Отец Вальдемар Хростовский (Waldemar Chrostowski, р. 1951) — польский священник, библеист, доктор богословия, член комитета Польской академии наук по богословским наукам. С 1986 г. участвовал в работе подкомиссии, а затем — комиссии епископата Польши по диалогу с иудаизмом, в 1994-1996 гг. был ее вице-председателем. В 1990-2000 гг. входил в состав Международного совета Государственного музея Аушвиц-Биркенау. В 1991 г. стал одним из основателей Польского совета христиан и иудеев, которым руководил до 1998 г., с 1994 г. возглавил Институт католико-иудейского диалога.

среда, 16 января 2019 г.

Осквернение Храма Божия

Прискорбные обстоятельства — по сути, кризис — наших дней, когда к гетеродоксии и гетеропраксии относятся уже даже не с терпимостью, а с ликованием на церковных скамьях и с амвонов, а равно и на площади за стенами церкви — Иисус предсказал, может быть, в самых потрясающих словах за все время Своего служения.

Накануне горожане принимали Его как царя-победителя, который восстановит былую славу их державы. Затем, посетив храм и пробыв там довольно долго, Иисус бросает взгляд на это массивное сооружение и говорит ученикам Своим: «не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено». (Мф. 24:2)

Для людей, вот-вот ожидавших возрождения царства Давидова, эти слова в лучшем случае были непонятны, в худшем — сокрушительны. Иерусалимский храм, за 40 лет превращенный Иродом в величественное произведение архитектуры, был не только одной из самых впечатляющих построек той эпохи, но и средоточием религиозной жизни и общей идентичности еврейского народа.

Предполагая или, может быть, надеясь, что Иисус говорит об отдаленном будущем, ученики спрашивают Его, когда же это случится.



Повторяющееся пророчество

В ответ Иисус приводит целый перечень событий, которые будут этому предшествовать: голод, войны и землетрясения. Всё это уже не раз случалось с людьми и может быть объяснено рационалистически, лишено какого-либо сверхъестественного значения. (Мф. 24:6-8)

Но в конце списка Он добавляет нечто такое, что ни с чем не спутал бы ни один иудей I века: «мерзость запустения». (Мф. 24:15) Это выражение употребил шестью сотнями лет ранее пророк Даниил, предсказывая богохульные действия сирийского царя. (Дан. 11:31)

В 167 г. до Р. Х. Антиох Епифан разграбил Иерусалим и осквернил храм, принеся там в жертву свинью на алтаре, возведенном в честь Зевса. Это вынудило иудеев прекратить храмовые жертвоприношения и вызвало восстание Маккавеев. То был переломный момент еврейской истории, известный тем, кто задавал вопросы Иисусу, так же, как нам сейчас известны Бостонская бойня и американская революция. [Бостонская бойня —  уличная стычка, произошедшая 5 марта 1770 г. в столице провинции Массачусетс-Бэй Бостоне между горожанами и английскими солдатами; один из кульминационных моментов противостояния Британии и ее североамериканских колоний, послуживший сигналом к столь же знаменитому «бостонскому чаепитию», а впоследствии и к войне за независимость США. Для русскоязычного читателя можно было бы сказать, например, что осквернение Храма в 167 г. до Р. Х. было известно современникам Христа в той же степени, в какой нам известны события 1917 г. — прим. пер.]

Иисус говорил ясно и четко: храм, вызывающий такое благоговейное восхищение Его учеников, вновь будет осквернен подобным же злодеянием. Но в отличие от пророчества Даниила предсказанное Иисусом исполнилось еще при жизни слышавших Его. В 70 г. по Р. Х. римские войска осадили Иерусалим, а затем разрушили храм и на его руинах установили имперские штандарты. (К слову, отстутствие упоминания об этом историческом событии в библейских текстах свидетельствует о раннем происхождении Нового Завета, то есть о том, что он был записан при жизни непосредственных свидетелей.)

Есть мнение, что «мерзость» относится также к некому эсхатологическому событию — богохульному поступку некой будущей харизматичной фигуры, который повлечет за собой период глобальных бедствий. Иисус мог предсказывать нечто связанное с восстановленным иудейским храмом, но возможно, что Его ответ относился к какому-то другому храму.

Другой храм

Войдя в Иерусалим, Иисус отправился в храм и тотчас возмутился тем, что там увидел: двор язычников был больше похож на дамасский базар. Площадка, где должны были молиться неевреи, была заставлена прилавками с товаром. Мало того: храмовые власти, те, кто должен был проверять животных, и купцы вступили в сговор с целью наживаться на верующих, чьи жертвы или монеты можно было счесть непригодными. (Мф. 21:12)

То, как отреагировал на это Иисус, перевернув столы меновщиков, вызвало общее замешательство, но слова его горького упрека — «дом Мой домом молитвы наречется» — эхом звучат по сей день. (Мф. 21:13)

В эпоху Церкви Божий дом построен из верующих, которые, как выразился Петр, «сами, как живые камни, [должны устроять] из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом». (1Пет. 2:4-6)

Будучи храмом Бога живого, христианская Церковь не является коммерческим предприятием — однако она уязвима для коммерческого давления. Как, например, ведут себя Церкви, столкнувшись с застоем или спадом в численности своих членов?

Прибегают ли они к «вау-фактору» в богослужении с приплясыванием под бубны «прославления» и к «актуальным» проповедям, за уши притянутым к библейским текстам — или сохраняют верность традиционным формам богопочитания?

Отступают ли они от исторического христианского учения, говорят о нем обтекаемо — или отважно и бескомпромиссно возвещают его?

Устраивают ли побольше вечеров с игрой в лото и молодежных мероприятий с пиццей, кока-колой и видеофильмами — или вкладываются в структурный, рассчитанный на всю жизнь человека процесс катехизации, призванный сформировать преобразующую своих членов общину христиан, подобных Христу?

Церковь, одержимая показателями Уолл-стрит — количеством клиентов, денег и зданий — и стратегиями Мэдисон-авеню — повышением релевантности и зрелищной ценностью — это Церковь, заполняющая свое священное пространство рыночным кичем. [Уолл-стрит — улица в Нью-Йорке, где расположено множество финансовых учреждений; на Мэдисон-авеню раньше находились офисы основных рекламных агентств США. — прим. пер.] Как и на храмовом дворе, куда 2000 лет назад пришел Иисус, здесь может быть полно народу, может бурлить активность, но на самом деле это лишь оскорбление очей Господних, место, где нет ни настоящей веры, ни настоящих верующих.

И наконец, есть еще третий храм, имеющий отношение к тому, о чем предупреждал Иисус, сидя на горе Елеонской.

И еще один храм

В тот же день, несколько раньше, к Иисусу обратилась группа религиозных лидеров и политических приверженцев действующей власти. Любопытное сочетание в одной команде фарисеев и иродиан — обычно две этих фракции противостояли друг другу — означало, что они что-то задумали. И в самом деле, не тратя даром времени, они задали Ему вопрос на засыпку: «Позволительно ли давать подать кесарю, или нет?» Если бы Он ответил «да», Ему приклеили бы ярлык предателя еврейского народа; скажи Он «нет» — ярлык врага государства; и тот, и другой ответ потенциально был связан с риском для жизни. (Мф. 22:15-17)

И, как обычно в подобных ситуациях, Иисус отвечает им вопросом на вопрос: «Кто изображен на государственных монетах?» Получив ответ, Он произносит в свою очередь то, от чего их пристально следящие за ним глаза лезут на лоб. (Мф. 22:19-21)

В достопамятной фразе Иисуса — «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» — выражен двойной долг верности христианина. Как граждане Града Божия, живущие во граде человеческом, христиане должны уважать гражданского правителя и подчиняться ему: он — Божие орудие для сдерживания зла и вершения справедливости, и его изображение на монетах выражает его материальную власть над нами.

Но есть Владыка и иной, высший, Которому мы должны быть преданы. Его образ — не на государственных монетах, а в нас самих. Imago Dei — печать, обозначающая, что человечество принадлежит Богу. Из всех созданий только люди несут божественный образ разумной мысли, надежды, воображения, творчества, трансцендентных стремлений, философских вопросов и нравственного осознания; только люди связаны долгом с Тем, Чей образ в них запечатлен.
Imago Dei начертан на всех людях, но христиане несут на себе нечто большее — то, что Павел описал словами «Христос в вас»! Это — исполнение того, что Иисус обещал ученикам Своим: что Он будет жить в них посредством Святого Духа. (Кол. 1:27)

Павел сказал верующим Коринфа, что их тела — храм Божий, напомнив, что храм Его свят. К церковной общине, известной скорее своей плотской похотью, нежели воплощением добродетели, он обратил предупреждение: «ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют». (1Кор. 3:16; 6:9-19)

Эммануил (Бог-с-нами) живет в Своем народе, в совокупном теле Церкви и в личной жизни каждого верующего. Мы чтим Его и поддерживаем святость Его храма, в котором приносим себя как живую жертву, служа Ему своим умом, сердцами, душами и телами, как Он научил нас Своим Словом. И мы же оскверняем Его храм, когда наша привязанность к материальному успеху, уважению в обществе и чувственному удовлетворению приводит к возведению другого алтаря, соперничающего с Его алтарем — алтаря, посвященного нашему самовластному «я».

Типовое пророчество

На протяжении веков определение народа Божия было «плотским». При Ветхом Завете израильтян определяло обрезание плоти. При Новом Завете христиан определяют дела плоти — поведение и образ жизни, соответствующие учению Иисуса в личностной целостности, отражающей плоды Духа. Проблема в том, что, как показывают различные исследования на протяжении ряда лет, «плоть» большинства христиан не очень-то отличительна.

А это позволяет предположить, что в наши святилища проникло некое иное «благовестие» (мерзость) — говорящее, по выражению протестантского теолога Ричарда Нибура, о том, как «некий Бог без гнева приводит человека без греха в Царство Божие без суда с помощью Христа без креста».

Так что покуда христиане искали мерзость «где-то там», в неком человеке или организации за океаном или в далекой-далекой галактике, возможно, что Захватчик терпеливо, но уверенно строил себе резиденцию «где-то тут», где эту возможность меньше всего подозревали. А если так, то здесь мы видим хорошо знакомую нам типовую библейскую модель пророчества, которое призывает каждую общину и каждого верующего к серьезному испытанию совести.

Автор: Реджис Николл (Regis Nicoll) — инженер-ядерщик на пенсии, сотрудник Колсоновского центра христианского мировоззрения, автор книги «Почему Бог есть и почему это важно». Первая публикация (на англ. яз.): журнал «Crisis», 10 января 2019 г.