О послушании Второму Ватиканскому Собору в литургических вопросах

Сторонники богослужебной реформы 1970-х годов нередко упрекают ее противников — тех, кто предпочел бы сохранить или, в меру своих сил, действительно сохраняет основные литургические практики предыдущих полутора-двух тысячелетий — в непослушании: ведь те, дескать, отвергают предписания Второго Ватиканского Собора. Допустим. Но когда вы снова услышите эти упреки или сами решите их озвучить, прошу вас: посмотрите на литургическую жизнь своего прихода и сопоставьте ее со следующими цитатами, взятыми главным образом из основного соборного документа, посвященного данной теме — Конституции о священной Литургии «Sacrosanctum Concilium», принятой 4 декабря 1963 г. Мы, может быть, непослушны ей. А вы?

Литургическая музыка

«Григорианское пение Церковь признает свойственным римской Литургии. Поэтому в литургических действах, при равенстве в прочих условиях, ему следует уделять первостепенное место» (Sacrosanctum Concilium, 116). При этом «отнюдь не исключаются и другие виды священной музыки, особенно многоголосие [лат.: polyphonia]» (там же). «Следует усердно поддерживать хоры певчих [лат.: scholae cantorum], особенно при кафедральных соборах» (SC 114). Очевидно, что такие хоры, или схолы, должны исполнять музыку, предназначенную для духовного хора — будь то григорианский хорал или полифонические произведения, скажем, творения Палестрины — а не поп-песни.

«Музыкальная традиция всей Церкви представляет собою неоценимую сокровищницу, превосходящую прочие виды искусства» (SC 112). Очевидно, отказ от «устаревших» духовно-музыкальных произведений, а тем более — запрет включать их в литургию, плохо сочетается с этим утверждением Собора. «Сокровищницу священной музыки надлежит хранить и развивать с величайшей заботой» (SC 114), а не уничтожать и не вытеснять в концертную сферу. Заметим, что в латинском оригинале документа об этой сокровищнице говорится «servetur et foveatur»: первый глагол означает «беречь, сохранять», а второй — «благоприятствовать, оказывать поддержку» и даже «лелеять». Кажется, о развитии речь здесь не идет; сама по себе идея органического развития вряд ли может быть сочтена порочной, но всё же перевод должен как можно точнее отражать смысл оригинала.

Отдельно говорится, что «в латинской Церкви следует высоко ценить орган как традиционный музыкальный инструмент, звуки которого способны придать дивное великолепие церковным торжествам и стремительно вознести души к Богу и к небесам. Прочие же инструменты могут быть разрешены к использованию в богослужении <…> в той мере, в какой они подходят или могут подойти для использования в священнодействиях, отвечают достоинству храма и способствуют подлинному назиданию верных» (SC 120).

Язык богослужения

Хотя Собор допустил некоторое употребление народных языков в богослужении, он в то же время предписал «позаботиться о том, чтобы верные Христу умели совместно произносить и петь, причем также и по-латински, предназначенные им неизменяемые части чина Мессы» (SC 54). (Отец Луи Буйе, перит Собора и член комиссии по претворению в жизнь соборного документа о литургии, которой было поручено составление новых богослужебных чинопоследований — впоследствии вполне критически отзывавшийся об этой работе и ее результатах — говорил, что речь идет о тех частях, «которые любой способен выучить наизусть и петь: Kyrie, Gloria, Credo, Sanctus, Agnus Dei»).

В целом же «в латинских обрядах должно сохраняться использование латинского языка» (SC 36, § 1). (Исключение здесь составляют «случаи, предусмотренные партикулярным правом», например — глаголический обиход, распространенная до Собора в некоторых районах Хорватии и др. литургия, в целом соответствовавшая римской, но совершавшаяся на церковнославянском языке.)

В частности, «Согласно вековой традиции латинского обряда, в Литургии Часов клирики должны сохранять латинский язык» (SC 101, § 1). Пользоваться переводом на современный язык клирики могут только с разрешения ординария, в отдельных случаях, и если употребление латинского языка представляет для них «серьезное препятствие к надлежащему совершению Литургии Часов» (SC 101, § 2), то есть, видимо, если они не знают латыни в достаточной степени — не изучали ее в семинарии так, как того требует, в частности, Кодекс Канонического Права (см. ККП 1983 г., кан. 249: «В „Плане подготовки священников“ должно быть предусмотрено, чтобы воспитанники <…> прочно усвоили латинский язык»).

Кстати: «Утреня, как молитвы утром, и Вечерня, как молитвы вечером, по священной традиции всей Церкви должны считаться стержнем ежедневной Литургии Часов и совершаться соответственно» (SC 89a); «Пусть пастыри заботятся о том, чтобы важнейшие Часы, особенно Вечерня, по воскресеньям и наиболее торжественным праздникам совершались в храме совместно. Желательно, чтобы и миряне совершали Литургию Часов: либо вместе со священниками, либо собравшись в своей среде, либо даже каждый по отдельности» (SC 100). Практика совершать Вечерню совместно, духовенству при участии мирян, действительно существует, но… по большей части — в приходах, приверженных дореформенной литургии.

Возвращаясь к вопросу о языке богослужения, нужно заметить, что некоторое употребление народного языка Собором разрешено, но отнюдь не предписано: «полномочная территориальная церковная власть <…> вправе выносить решение о том, следует ли использовать современный местный язык и каким образом это надлежит делать» (SC 36, § 3) — т. е. может вынести и такое решение, согласно которому использовать его вообще не следует.

Народному языку «можно уделить больше места, прежде всего в чтениях и поучениях, в некоторых молитвах и песнопениях» потому, что это «нередко может оказаться весьма полезным для народа» (SC 36, § 2). Насколько нам известно, ответа на вопрос о том, разрешено ли вообще священникам совершать на народном языке Мессы без народа, никогда официально не было дано. В инструкции вышеупомянутой комиссии «Inter oecumenici» от 26 сентября 1964 г., например, говорится, что в миссалах, используемых для литургических целей, обязательно должен содержаться также и латинский текст (п. 57).

(В этой инструкции вообще много интересного; так, в п. 87 сказано, что хотя, оценив физическое, моральное, интеллектуальное и духовное состояние просителя, ординарий может дать клирику разрешение читать Часы на народном языке, это никоим образом не уменьшает обязанность священника латинского обряда изучать латынь. Совместное чтение Часов клириками in choro должно быть только на латыни (п. 85), а в бревиариях для тех, кто получил разрешение читать их на народном языке, также должен содержаться параллельный латинский текст (п. 89)).

В основу подборки материалов положена публикация Джеффри М. Островски на сайте «Corpus Christi Watershed». Цитаты: Конституция о священной Литургии (Sacrosanctum Concilium) — по пер. А. Коваля (редактор о. В. Шайкевич), М.: Паолине, 2004; Кодекс Канонического Права — по пер. А. Коваля (научный редактор о. С. Тимашов), М.: Институт св. Фомы, 2007.