Вирус, вера и страдания: «Будьте осторожны, чтобы не превратить Мессу в спектакль»

Кардинал Робер Сара

Во многих странах практика христианского богослужения прервана пандемией Covid-19. Верующие не могут встречаться в церквях, они не могут та́инственно участвовать в Евхаристической Жертве. Эта ситуация является источником больших страданий. В такой ситуации Бог также предлагает нам возможность лучше понять необходимость и ценность литургического богослужения. Как кардинал-префект Конгрегации богослужения и дисциплины таинств, но прежде всего в глубоком общении в смиренном служении Богу и Его Церкви, я хочу предложить это размышление моим братьям в епископате и священстве и народу Божьему, чтобы постараться извлечь некоторые уроки из этой ситуации.

Иногда говорят, что из-за эпидемии и домашнего заключения по приказу гражданских властей публичное богослужение приостановилось. Это неверно. Публичное богослужение — это поклонение, воздаваемое Богу всем мистическим Телом, Главой и членами Церкви, как напомнил II Ватиканский Собор: «Действительно, в столь великом деле, которое в совершенстве прославляет Бога и освящает людей, Христос всегда приобщает к Себе Церковь, возлюбленную Невесту Свою, которая призывает Своего Господа и через Него совершает поклонение предвечному Отцу. Поэтому Литургия справедливо считается осуществлением священнического служения Иисуса Христа: в ней освящение людей выражается через чувственно воспринимаемые знаки и совершается свойственным каждому из них образом, и в ней же мистическое Тело Иисуса Христа, то есть Глава и его члены, осуществляет публичное богопочитание во всей его полноте. Следовательно, всякое литургическое служение, поскольку оно — дело Христа Священника и Его Тела, которое есть Церковь, является первостепенным священнодействием, с эффективностью которого по степени и по мере не может сравниться никакое иное действие Церкви» («Sacrosanctum Concilium», 7). Это поклонение Богу совершается всякий раз, когда оно осуществляется от имени Церкви законно назначенными лицами и в соответствии с действиями, утвержденными властью Церкви (Кодекс Канонического Права, кан. 834).

Поэтому каждый раз, когда священник служит Мессу или Литургию Часов, даже если он один, он приносит Богу публичный и официальный культ Церкви в единении с ее Главой Христом и от имени всего Тела. Это надо помнить. Это позволит нам лучше развеять некоторые заблуждения.

Конечно, для полного и явного выражения культового действия желательно, чтобы оно совершалось при участии сообщества верных народа Божьего. Но может оказаться, что это невозможно. Физическое отсутствие общины не мешает осуществлению публичного богослужения, даже если не позволяет осуществиться какой-то его части. Поэтому было бы неправильно ожидать, что священник воздержится от служения Мессы в отсутствие верующих. Напротив, в нынешних обстоятельствах, когда народ Божий не может та́инственно присоединиться к этому поклонению, священник более привязан к ежедневному служению Мессы. Фактически, во время литургии священник действует от лица Церкви (in persona Ecclesiae), во имя всей Церкви и в лице Христа (in persona Christi), во имя Христа, Главы Тела, чтобы поклоняться Отцу. Священник в этом случае — посланник, представитель всех тех, кто не может участвовать в Мессе.

Поэтому понятно, что никакая светская власть не может приостановить публичное богослужение Церкви. Это богослужение является духовной реальностью, над которой земная власть не имеет никакого контроля. Это поклонение продолжается везде, где служится Месса, даже без присутствия собравшегося народа. С другой стороны, долг гражданской власти — запрещать собрания, которые были бы опасны для общего блага с учетом ситуации в области здравоохранения. Епископы также несут ответственность за максимально искреннее сотрудничество с гражданскими властями. Поэтому, вероятно, было законно просить христиан воздерживаться от собраний в течение короткого и ограниченного периода времени. Однако, с другой стороны, недопустимо, чтобы власти, отвечающие за политическое благо, позволяли себе судить о том, является ли богослужение «необходимым» или нет, и запрещали открывать церкви, что позволило бы верующим молиться, исповедоваться и причащаться при условии соблюдения санитарных правил. Будучи «ревнителями и наставниками всей литургической жизни», епископы должны твердо и без промедления просить о праве собрания, как только это станет разумно возможным. В этом отношении нас может просветить пример святого Карла Борромео. Во время чумы в Милане он применял при процессиях рекомендованные тогдашними гражданскими властями строгие меры по охране здоровья, которые напоминали меры дистанцирования нашего времени. Верные христиане также имеют право и обязанность защищать свою свободу вероисповедания твердо и без компромиссов. Секуляризованный менталитет рассматривает религиозные акты как второстепенную деятельность на благо людей, приравнивая их, например, к развлекательным и культурным мероприятиям. Эта точка зрения радикально неверна. Хвала и поклонение объективно и обязательно воздаются Богу, мы в долгу перед Ним, потому что Он — наш Создатель и наш Спаситель. Публичное осуществление католического богослужения не является уступкой государства в адрес субъективных чувств верующих. Это объективное право Бога, это неотъемлемое право каждого человека. «Долг оказывать Богу настоящее поклонение касается человека и в плане индивидуальном, и в плане социальном». (Катехизис Католической Церкви, 2105). Это и есть «традиционное католическое учение о нравственных обязанностях людей и сообществ по отношению к истинной̆ религии и единой̆ Церкви Христовой̆», напоминает Второй Ватиканский Собор («Dignitatis Humanae», 1).

Поэтому я хотел бы воздать честь священникам, а также монахам и монахиням, которые обеспечили непрерывность публичного католического богослужения в странах, наиболее пострадавших от пандемии. Совершая служение в одиночестве, они молились от имени всей Церкви, они были голосами всех христиан, вознесенными к Отцу. Я также хочу поблагодарить всех верующих мирян, которые приложили усилия, чтобы присоединиться к этому публичному культу, служа Литургию Часов в своих домах или духовно присоединяясь к служению Святой Жертвы Мессы.

Некоторые критикуют трансляцию этих литургий через такие коммуникации, как телевидение или интернет. Нет сомнений в том, что, как напомнил нам Папа Франциск, виртуальный образ не заменяет физического присутствия. Иисус пришел, чтобы прикоснуться к нам во плоти. Таинства продлевают его присутствие среди нас. Следует помнить, что логика Воплощения и, следовательно, таинств не может обойтись без физического присутствия. Никакая виртуальная трансляция никогда не заменит та́инственное присутствие. В долгосрочной перспективе это может даже навредить духовному здоровью священника, который вместо того, чтобы смотреть на Бога, смотрит и говорит с идолом — телекамерой, таким образом, удаляясь от Бога, который возлюбил нас настолько, что отдал Своего Единственного Сына на распятие, дабы мы могли иметь жизнь.

В любом случае, я хочу поблагодарить всех, кто работал над этими трансляциями. Они позволили многим христианам духовно присоединиться к непрерывному публичному богослужению Церкви. В этом они были полезны и плодотворны. Они также помогли многим людям найти поддержку для своих молитв. Я хочу похвалить христиан за их находчивость и сообразительность, проявленные в чрезвычайной ситуации.

Тем не менее, хочу привлечь внимание каждого к определенным рискам. Виртуальные средства трансляции могут породить такие проблемы, как поиск некого личного успеха, трансляция может уподобиться рассматриванию картин, лицезрению спектакля, то есть чему-то, лежащему в области чувств. Это не логика христианского богослужения. Богослужение не стремится очаровать зрителей с помощью телекамеры. Оно направлено и ориентировано на Бога-Троицу. Чтобы избежать этого риска превращения христианского богослужения в зрелище, важно задуматься над тем, что Бог говорит нам в нынешней ситуации. Христианский народ оказался в положении еврейского народа в изгнании, лишенного богослужения. Пророк Иезекииль учит нас духовному значению этой приостановки еврейского богослужения. Мы должны перечитать эту книгу Ветхого Завета, слова которой очень актуальны. Избранный народ не знал, как воздать истинно духовное поклонение Богу, говорит пророк, и обратился к идолам. «Священники… нарушают закон Мой и оскверняют святыни Мои, не отделяют святаго от несвятаго и не указывают различия между чистым и нечистым…  и Я уничижен у них» (Иез. 22:26). «И отошла слава Господня» от храма Иерусалимского (Иез. 10:18).

Но Бог не мстит. Если Он допускает, чтобы с его народом происходили стихийные бедствия, цель всегда в том, чтобы лучше воспитать людей и предложить им благодать более глубокого завета (Иез. 33:11). Во время изгнания Иезекииль обучает людей способам поклонения более совершенного, более истинного (главы 40-47). Пророк представляет новый храм, из которого течет река живой воды (Иез. 47:1). Этот храм символизирует, прообразует и провозглашает пронзенное Сердце Иисуса, истинного храма. В этом храме службу совершают священники, которые не будут иметь наследства в Израиле или земли в своей частной собственности. «И владения не давайте им в Израиле: Я — их владение» (Иез. 44:28), говорит Господь.

Думаю, что мы можем применить эти слова Иезекииля к нашему времени. Кроме того, мы даже и не делали различия между священным и мирским. Мы часто презирали святость наших церквей. Мы превратили их в концертные залы, рестораны или ночлежки для бедных, беженцев или мигрантов без документов. Базилика Святого Петра и почти все наши соборы, живые выражения веры наших предков, стали огромными музеями, растоптанными и оскверненными на наших глазах, местом парада туристов, часто неверующих и неуважительно относящихся к святым местам и Святому Храму Бога живого.

Сегодня из-за болезни, которой Бог не хотел, Бог предлагает нам благодать почувствовать, как сильно нам не хватает наших храмов. Бог предлагает нам благодать, чтобы доказать, что нам нужен этот дом, который находится в центре наших городов и деревень. Нам нужно место, священное здание, предназначенное исключительно для Бога, нам нужно место, которое представляет собой не просто функциональное пространство для встреч и культурных развлечений. Храм — это место, где все ориентировано на славу Божью, на поклонение Его величеству. Не пора ли, читая книгу Иезекииля, вновь обрести чувство святости? Запретить светские проявления в наших храмах? Оставить доступ к алтарю только священнослужителям? Изгнать крики, аплодисменты, мирские разговоры, одержимость фотографированием из этого места, где живет Бог? «Храм не просто пространство, в котором рано утром что-то происходит, а потом оно весь день стоит «нефункционально» пустым. В церковном пространстве всегда «Церковь», потому что Господь всегда дарует Себя, потому что евхаристическая тайна сохраняется и потому что мы в приближении к ней постоянно включены в богослужение всей верующей, молящейся и любящей Церкви. Все мы знаем, как отличаются намоленная церковь и та, что стала музеем. Мы оказались в большой опасности: наши храмы станут музеями» (Joseph Ratzinger. Eucharistie—Mitte der Kirche. — Мюнхен: 1978; пер. цит. по кн.: Йозеф Ратцингер (Бенедикт XVI). Богословие литургии. — М.: 2017).

То же самое можно сказать и о воскресенье, дне Господнем, святилище недели. Разве мы не осквернили его, сделав его днем ​​работы, днем ​​чисто мирского веселья? Сегодня мы ощущаем большой духовный недостаток. Дни идут сплошной чередой.

Мы должны внимать слову Пророка, который обвиняет нас в том, что «мы осквернили святилище». Мы должны позволить себе заново научиться поклоняться в духе и истине. Многие священники открыли для себя возможность служения Мессы без присутствия народа. Таким образом они испытали, что, по словам Второго Ватиканского Собора, литургия — это прежде всего «поклонение Божественному величию» (SC 33). Месса в первую очередь — не учебное или миссионерское упражнение. Или, скорее, служение Мессы становится действительно миссионерским только в той степени, в которой оно полностью направлено на «совершенное прославление Бога» (SC 5). Совершая Святую Мессу в одиночестве, священники больше не видели перед собою христианского народа, но поняли, что служение Мессы по-прежнему обращено к Триединому Богу. Обрати взор свой на восток. Ибо «искупление приходит от востока. Это место, откуда явился Человек, нареченный Востоком, Христос, ставший посредником между Богом и людьми. Таким образом, вам предлагается всегда смотреть на восток, где восходит Солнце справедливости, где свет всегда является вам», — говорит Ориген в гомилии на книгу Левит. Месса — это не длинная речь, обращенная к людям, а хвала и просьба, обращенные к Богу.

Современный западный менталитет, сформированный техникой и очарованный средствами массовой информации, иногда хотел превратить литургию в эффективное и прибыльное образовательное мероприятие. В этом духе мы старались сделать служение Мессы симпатичным и привлекательным. Литургические актеры, вдохновленные пастырскими мотивами, порой хотели сделать Мессу поучительным уроком, вводя в ее служение светские или зрелищные элементы. Разве мы не видели во время Мессы произнесения личных свидетельств, постановок и аплодисментов? Этим мы думаем поощрить участие верующих, а на самом деле превращаем литургию в человеческую игру. Существует реальный риск не оставить в наших литургических служениях места Богу. Мы подвергаемся тому же искушению, что и евреи в пустыне. Они пытались создать культ по своему размеру и по человеческим меркам. Не забудем, что это привело их к простиранию перед идолом в виде золотого тельца, изготовленным их собственными руками!

Мы должны быть осторожны: умножение транслированных Месс могло бы подчеркнуть эту логику зрелища, этот поиск человеческих эмоций. Папа Франциск призвал священников не становиться шоуменами, мастерами зрелища. Бог воплотился, чтобы мир мог иметь жизнь: Бог пришел во плоти не из-за удовольствия произвести на нас впечатление и не для организации зрелища, а чтобы поделиться с нами полнотой Своей жизни. Иисус, Который является Сыном Бога живого (Мф. 16:16) и Которому Отец дал власть иметь жизнь в Самом Себе (Ин. 5:26), пришел не только для того, чтобы умилостивить гнев своего Отца или отменить любой долг. Он пришел, чтобы дать жизнь и дать ее в изобилии. И Он дает нам эту полноту жизни, умирая на Кресте. Вот почему, когда священник в истинном отождествлении со Христом и со смирением служит Святую Мессу, он должен иметь возможность сказать: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19-20). Священник должен исчезнуть за Иисусом Христом и позволить Христу быть в прямом контакте с христианским народом. Поэтому священник должен стать орудием, которое позволяет полностью видеть Христа. Он не должен искать симпатию у собрания, делая себя самого главным собеседником. Напротив, вхождение в дух Второго Ватиканского Собора предполагает сделать шаг назад, чтобы отказаться быть фокусом внимания. Все должны обратить внимание на Христа, на Крест, истинный центр каждого христианского культа. Речь идет о том, чтобы позволить Христу взять нас и присоединить нас к Своей жертве. Участие в литургическом богослужении следует понимать как благодать Христа, Который «приобщает к Себе Церковь» (SC 7). Именно Ему принадлежит начало и первенство. Церковь «призывает Своего Господа и через Него совершает поклонение предвечному Отцу» (SC 7).

Также следует обратить внимание на логику эффективности, порожденную использованием Интернета. Об интернет-публикации принято судить по количеству «просмотров». Это побуждает к поиску неожиданных событий, эмоций, сюрпризов. Литургическое богослужение чуждо этой шкале ценностей. Литургия на самом деле ставит нас в присутствие Божественной трансцендентности. Участие в истине предполагает возобновить в нас это «изумление», которое очень ценил св. Иоанн Павел II («Ecclesia de Eucharistia», 6). Это священное изумление, этот радостный страх требует от нас молчания перед Божественным величием. Мы часто забываем, что священное молчание является одним из средств, которые Второй Ватиканский Собор указывает для поощрения литургического участия. Таким образом, действенное участие в деле Христа предполагает выход из светского мира, чтобы войти в «первостепенное священнодействие» (SC 7). Иногда мы претендуем с некоторым высокомерием, что надо оставаться в человеке, чтобы войти в Божественное. Но наоборот — в последние недели мы поняли, что для того, чтобы найти Бога, было полезно покинуть наши дома и пойти в Его дом, в Его священный дом — храм.

Литургия — это реальность фундаментально мистическая и созерцательная, и поэтому выходит за рамки наших человеческих действий, поэтому вступление в участие в ее тайне является благодатью Божьей.

Наконец, я хотел бы настаивать на наисвященной реальности — Пресвятой Евхаристии. Утрата возможности приступить к Святому Причастию причинила многим верующим большие страдания. Я знаю об этом и хочу выразить им свое глубокое сочувствие. Их боль пропорциональна их желанию. Мы верим: Бог не оставит это желание неудовлетворенным. Следует также помнить, что ни один священник не должен чувствовать себя лишенным возможности исповедовать верующих и давать им Причастие в храме или в частных домах, соблюдая при этом необходимые меры предосторожности. Но ситуация евхаристического голода может привести нас к здравому осознанию. Разве мы не забыли о святости Евхаристии? Мы слышим истории о душераздирающем кощунстве: священники суют Святые Гостии в пластиковые или бумажные мешочки, чтобы позволить верующим свободно пользоваться Пресуществленными Дарами и забирать Их домой, или даже уделяют Святое Причастие, соблюдая правильное расстояние и используя, например, пинцет, чтобы избежать заражения. Как далеко мы от Иисуса, Который приблизился к прокаженным и, протянув руки, коснулся их, чтобы исцелить, или от отца Дамиана де Вёстера, который посвятил свою жизнь прокаженным в Молокаи (Гавайи). Такой способ обращаться с Иисусом как с бесполезным предметом — это осквернение Евхаристии. Не считали ли мы часто Евхаристию нашей собственностью? Как часто мы причащались по привычке и рутинно, без подготовки или без молитвы благодарения. Причастие — это не право, это свободная благодать, которую Бог предлагает нам. Нынешнее время напоминает нам о том, что мы должны трепетать от благодарности и пасть на колени перед Святым Причастием.

Здесь я хотел бы напомнить слова Бенедикта XVI: «В недавнем прошлом на нас повлияло неправильное понимание подлинного послания Священного Писания. Новизна христианства с точки зрения культа воспринималась через призму обмирщенного менталитета 60-х и 70-х годов прошлого века. Это правда, и всегда остается в силе, что поклонение больше не концентрируется на ветхозаветных обрядах и жертвоприношениях, но на Самом Христе, на Его личности и жизни, на Его пасхальной тайне. И все же из этой фундаментальной новизны следует заключать не то, что сакрального более не существует, но что оно исполняется совершенным образом в Иисусе Христе, воплощенной Божией Любви. (…) Он не отменил сакрального, но привел его к завершению, положив начало новому поклонению, которое, да, является полностью духовным, однако до тех пор, пока мы держим свой путь сквозь время, обслуживается знаками и ритуалами, которые угаснут только в небесном Иерусалиме, где более не будет никакого храма (ср. Откр. 21:22). Благодаря Христу, сакральность стала более истинной, более насыщенной и, как в случае с заповедями, более взыскательной!» (Проповедь на торжество Тела Христова, 7 июня 2012 г.).

Что касается нас, священников, то всегда ли мы сознавали, что мы взяты Богом в удел, что мы посвящены как слуги, служители поклонения Всевышнему Богу? Что, говорит пророк Иезекииль, мы живем, не имея наследства на этой земле, кроме Самого Бога? Наоборот, очень часто мы были мирскими. Мы хотели популярности, успеха по критериям мира сего. Мы тоже осквернили святилище Господа. Некоторые из нас даже зашли так далеко, что осквернили священный храм Божьего присутствия — сердце и тело самых слабых, детей. Мы тоже должны просить прощения, совершать покаяния и возмещение.

Общество, которое теряет чувство священного, рискует вернуться к варварству. Чувство величия Божия является сердцем всей цивилизации. Действительно, если каждый человек заслуживает уважения, то в основном потому, что он создан по образу и подобию Божьему. Человеческое достоинство — это эхо трансцендентности Бога. Если мы больше не дрожим от ликующей и благоговейной радости перед Божественным величием, как узнаем мы тогда в каждом человеке тайну, достойную уважения? Если мы больше не хотим смиренно стоять на коленях в знак сыновней любви перед Богом, как мы можем тогда преклонить колени перед выдающимся достоинством каждого человека, созданного по образу и подобию Божьему? Если мы больше не готовы с благоговением преклонить колени перед самым скромным, самым слабым и в глазах людей самым незначительным, но самым реальным и самым живым присутствием, которым является Святая Евхаристия, как мы тогда не будем решаться убить нерожденного ребенка, самого слабого, самого хрупкого, и легализовать аборт — это ужасное и варварское преступление? Ведь теперь мы знаем правду благодаря прогрессу фундаментальной генетики, которая только недавно научно доказала эту истину окончательно и неопровержимо: человеческий плод всецело является человеком с момента своего зачатия. Если мы потеряем чувство поклонения Богу, человеческие отношения будут окрашены вульгарностью и агрессией. Чем благоговейнее мы относимся к Богу в наших храмах, тем больше мы сможем стать деликатны и вежливы с нашими братьями и сестрами в остальной нашей жизни.

Как только позволят санитарные условия, Пастыри должны предложить христианскому народу возможность поклониться совместно и торжественно Божественному величию, присутствующему в Пресвятой Евхаристии. Папа Франциск недавно дал нам пример такого поклонения на площади Святого Петра. Необходимо воздать Богу хвалу и благодарение через публичные процессии. Для людей это будет возможность собраться вместе и ощутить, что христианская община родилась от алтаря Евхаристической Жертвы. Я призываю, как только это будет можно, организовать акты народного благочестия, такие как почитание мощей святых покровителей городов. Необходимо, чтобы народ Божий обрядово и публично проявлял свою веру. Бенедикт XVI сказал: «Священное имеет обучающую функцию, и его исчезновение неизбежно обедняет культуру, в особенности — сказывается на воспитании новых поколений. К примеру, если бы во имя обмирщенной веры, не нуждающейся в священных знаках, была бы отменена городская процессия в торжество Тела Христова, духовный ландшафт Рима стал бы более «плоским», а наше личное и общественное самосознание оказалось бы ослаблено. Или представим, как мать и отец во имя десакрализованной веры лишают своих детей всяких религиозных обрядов; в действительности всё закончится тем, что они освободят «свято место» для множества суррогатов общества потребления, для других ритуалов и других знамений, которые очень легко могут стать идолами. Бог, наш Отец, не поступил так с человечеством» (Проповедь на торжество Тела Христова, 7 июня 2012 г.).

Эти события станут возможностью подчеркнуть ценность прошения, ходатайства, возмещения за оскорбления против Бога и умилостивления путем христианского богослужения. Там, где это возможно, было бы хорошо снова провести молебственные процессии, включающие чтение Литании ко всем святым. Наконец, я хотел бы подчеркнуть важность молитвы за усопших. Во многих странах умершего приходилось похоронить без погребальных обрядов. Мы должны исправить эту несправедливость. Кроме того, я хотел бы выразить сожаление в связи с некоторыми недавними практиками, которые способствуют разработке новых способов утилизации останков усопших, включая щелочной гидролиз, при котором тело умершего помещают в металлический цилиндр и растворяют в химической ванне, пока не останется всего несколько фрагментов костей, как при кремации. Отходы затем сбрасываются в канализацию. Процесс щелочного гидролиза не проявляет уважения к достоинству человеческого тела, соответствующего тому, что провозглашено законом Церкви. Но даже если у нас нет веры, абсолютно бесчеловечно, жестоко и неуважительно так обращаться с людьми, которых мы любим и которые так сильно любили нас. «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм — вы». (1 Кор. 3:16-17; см. также 6:19). Из сыновнего почтения мы должны окружить всех умерших пылкой молитвой о спасении их душ. Я призываю Пастырей служить Мессы о усопших. Иногда, согласно обычаям каждого места, после Мессы следует отпевание в присутствии символического изображения умершего (гроб, катафалк) и процессия к кладбищу с благословением могилы. Таким образом Церковь, как истинная мать, заботится обо всех своих живых и умерших детях и от имени всех воздает Богу поклонение, благодарение, умилостивление и прошение.

Действительно, «Переданное Апостолами объемлет всё то, что помогает роду Божию вести святую жизнь и умножать веру; и таким образом Церковь в своем учении, жизни и богослужении непрерывно сохраняет и передает всем поколениям всё то, чем она является, всё то, во что она верует», — говорит II Ватиканский Собор («Dei Verbum», 8). Божественный культ — это великое сокровище Церкви. Она не может скрыть это, она приглашает всех людей, осознавая, что в богопочитании содержится «вся человеческая молитва, всё человеческое желание, всё истинное человеческое благочестие, истинный поиск Бога, который, в конечном итоге находит свою реализацию во Христе» (Бенедикт XVI, встреча с духовенством Рима, 2 марта 2010 г.). Я подтверждаю свою глубокую близость ко всем в это время испытаний. Ободряю заново в братском духе священников, которые посвящают себя душой и телом и страдают от того, что не могут сделать больше для своей паствы. Вместе мы понимаем, что общение святых — не пустое слово. Вместе, скоро, мы воздадим на глазах у всех то поклонение, которое направляется к Богу и делает нас Его народом.

(Первая публикация: «Il Foglio», 7 мая 2020 г.)