Квазимодо

Как кто-то может помнить, знаменитого звонаря из «Собора Парижской Богоматери» Гюго звали Квазимодо потому, что нашли его (младенцем) в первое воскресенье по Пасхе. А воскресенье это называется по-разному. Официальное, по миссалу, его название – Dominica in albis, буквально – «воскресенье в белом». Почему?

Дело в том, что в древности новокрещеные (а крещение совершалось на Пасху) следующую неделю ходили в белых одеждах, полученных при крещении (практика «выдачи» крещаемым белых одеяний, редуцированных до шелкового шарфика, сохраняется и по сей день). В субботу христиане старого Рима шли в собор св. Иоанна на Латеранском холме, где белые одежды торжественно снимались. Потому эта суббота называется в миссале «Sabbato in albis», однако же правильно перевести это можно, если знать, что это название сокращенное – от «Sabbato in albis depositis», «суббота со снимаемыми белыми одеждами». Воскресенье же, следующее за нею, получило свое название от нее (полностью его можно назвать «Dominica post albas depositas», «воскресенье после снятия белых одежд»).

А почему же Квазимодо? Очень просто. Как и многие воскресенья литургического года, этот день часто именуют по первым словам интроита – входного песнопения мессы. Звучат они следующим образом: «Quasi modo geniti infantes, rationabile, sine dolo lac concupiscite ut in eo crescatis in salutem si gustastis quoniam dulcis Dominus» – «Как новорожденные младенцы, желайте разумного молоко без обмана, дабы от него возрасти вам во спасение, ибо вы вкусили, что сладостен Господь» (1 Пет. 2:2-3 по Вульгате).

В этот день стояние в Риме совершалось в старые времена в церкви Сан-Панкрацио. Ее Папа св. Симмах (498-514) поставил над катакомбами, где похоронен мученик св. Панкратий – юный римский гражданин, оставшийся сиротой (при рождении он лишился матери, восьми лет от роду – отца, а через какое-то время и дяди, который воспитывал его и вместе с которым он обратился в христианскую веру) – был в Диоклетианово гонение схвачен и предстал, как говорит «Золотая легенда», перед судом самого императора. «Дитя мое, – сказал Диоклетиан, – я предупреждаю и увещеваю тебя, чтобы ты хорошо поразмыслил, дабы не умереть тебе злою смертию, ибо ты, будучи ребенком, легко обманываешься; поскольку же ты происходишь от благородной крови и высокого рода и являешься сыном моего дорогого друга, я прощу тебе смелое свое безумие, чтобы я мог принять тебя как своего собственного сына». Панкратий же отвечал: «Пусть я ребенок телом, но сердце мое взрослое, и по благодати Господа моего Иисуса Христа твои угрозы и запугивания для меня – все равно, что краска на стенах, а боги, которым ты хочешь, чтобы я поклонялся, – лишь обманщики живых людей… Будь у тебя слуги такие, каковы они – ты приказал бы перебить их, так что очень мне удивительно, что ты поклоняешься таким богам».

Понятно, что тут же мученик и был казнен. Считают, что ему было от 12 до 15 лет. И Церковь, пишет литургист дом Гаспар Лефевр OSB (автор «Ежедневного миссала св. Андрея»), затем приводит детей своих, только что рожденных от вод крещения, в посвященный имени св. Панкратия храм, чтобы показать им, с какою щедростью должны они свидетельствовать о Христе.