Интервью еп. Шнайдера сайту «Adelante la Fe»

Епископ Атаназий Шнайдер дал пространное интервью испанскому сайту «Adelante la Fe», в котором высказал свою точку зрения на кризис в Католической Церкви, II Ватиканский Собор, современные литургические практики и диалог с Братством св. Пия X. Перевод свящ. Георгия Стасюка, первая русская публикация – «Свободная католическая газета».

Adelante la Fe: Будучи секретарем Конференции епископов Казахстана, вы в 2005 году принимали участие в Синоде о Евхаристии. Ваше выступление было сосредоточено на ваших детских воспоминаниях о должном отношении к Святому Причастию, и вы привели в пример двух священников, блаженного Алексия Зарицкого, претерпевшего мученичество, и о. Яниса Павловского. Ваше Преосвященство, что вы помните о вашем детстве и об этих священниках? 

Монс. Шнайдер: О блаженном Алексие Зарицком у меня есть свидетельства моих родителей, которые знали его лично. Моя мама часто говорила нам: «Дети мои, никогда в жизни я не видела более святого священника, чем отец Алексий». Мои родители часто упоминали о таких его качествах: он был очень кротким и понимающим, но в то же время он без всяких компромиссов учил людей полноте истины Закона Божьего. Он посвятил себя спасению душ, доходя до пределов своих физических сил (порой он не ел целый день, потому что непрерывно слушал исповеди). В своих проповедях блаженный Алексий часто говорил, что мы должны хранить чистоту сердца и верность нашей католической вере. О. Яниса Павловского я знал лично, он был моим приходским священником в Эстонии в течение четырех лет. Это он выслушал мою первую исповедь и дал мне Первое Святое Причастие. Он служил Святую Мессу с таким благочестием и почтением, что это оставило в моей душе глубокое и неизгладимое впечатление. Все его слова и жесты излучали святость. Когда в возрасте двенадцати лет я впервые почувствовал в своей душе влечение к священству, в моей памяти сразу же возник святой лик этого священника. Он был поистине человеком Божиим. Я получил великую благодать встретить его в Риге после того, как не видел его в течение 27 лет. Ему было уже 86 лет, но у него всё еще было то же самое свежее и духовно сияющее лицо. Три дня, которые я провел вместе с ним, были для меня своего рода духовными упражнениями. Он помогал мне надевать литургические облачения и прислуживал мне во время Мессы с простотой и смирением маленького министранта.

Adelante la Fe: В вашей книге «Dominus est», изданной в Ватиканском книжном издательстве в 2008 году, вы размышляете о своем детстве во время коммунистического преследования и делаете некоторые замечания относительно истории и литургии Святого Причастия. Каким образом практика принятия Причастия в руку ослабила веру в Реальное Присутствие Господа Нашего Иисуса Христа в Евхаристии? 

Монс. Шнайдер: Когда в 1973 году моя семья покидала Советский Союз и прощалась с о. Янисом Павловским, он дал нам такое наставление: «Когда вы приедете в Германию, пожалуйста, не ходите в церкви, где Святое Причастие дают в руку». Когда мы услышали эти слова, бы были глубоко потрясены; мы не могли даже представить себе, что Божественное и Пресвятое Таинство может приниматься таким банальным способом. Ныне это доказанный факт, что значительная часть тех, кто обычно принимает Святое Причастие в руку, особенно молодое поколение, не знающее о способе принятия Причастия на коленях и в уста, уже не имеют полноты католической веры в Реальное Присутствие, поскольку они обращаются с освященной Гостией примерно так же, как они принимают обычную пищу. Внешние минималистичные жесты имеют тесную связь с ослаблением или даже утратой веры в Реальное Присутствие.

Adelante la Fe: 15 января 2012 года вы участвовали в 4-й встрече католического единства в Париже, где произнесли лекцию о новой евангелизации и Священной Литургии. В этом важном выступлении вы назвали пять ран на литургическом мистическом теле Христа: совершение Мессы священником, обращенным лицом к собравшимся, Святое Причастие, которое дается в руку, новые молитвы Оффертория, исчезновение латыни из литургических богослужений и выполнение женщинами некоторых служений, таких как служения чтеца и аколита. Как появились эти раны? Что Церкви необходимо сделать, чтобы эти раны были исцелены и исчезли? (На русском языке это выступление монс. Шнайдера опубликовано в 5-м выпуске альманаха «Живая Традиция». – Una Voce.)

Монс. Шнайдер: Ни одна из этих литургических ран не может найти даже косвенной поддержки в Конституции о Священной Литургии II Ватиканского Собора «Sacrosanctum Concilium». Они были нанесены в соответствии с планом небольшой группы литургистов, которые роковым образом заняли ключевые позиции в римской курии в период непосредственно после Собора и с лукавством и коварством представляли столь радикальные изменения (за исключением Причастия в руку) то как волю Папы, то как почти единодушное решение членов Комиссии по литургической реформе. Эти манипуляции задокументированы, например, в книге кардинала Фернандо Антонелли «Развитие литургической реформы» и в книге Луи Буйе «Мемуары». Оба этих автора были членами послесоборной Литургической комиссии и, таким образом, глазами и ушами, свидетельствующими об упомянутых выше манипуляциях. Это непостижимое попущение Божие, что благие намерения Отцов II Ватиканского Собора и их умеренные планы литургической реформы попали в руки нечестивых и революционно настроенных литургических идеологов. Они привели Священную Литургию Святой Римской Церкви в состояние пленения, в своего рода литургическое «авиньонское изгнание». Чтобы исцелить эти раны, необходимо предпринять следующие шаги: 1) Тщательно исследовать историю литургии, касающуюся упомянутых выше пяти ран. Такое исследование должно заставить с научной честностью признать, что упомянутые выше литургические практики в их конкретной современной форме никогда не существовали во Вселенской Церкви, и потому представляют собой радикальный разрыв с непрерывным законом молитвы (lex orandi), а, следовательно, и разрыв с апостольской традицией; 2) Тщательное изучение текста «Sacrosanctum Concilium» и особенно протоколов соборных дискуссий на эту тему с тем, чтобы узнать подлинный дух соборных Отцов («mens patrum»), используя энциклику «Mediator Dei» как основной герменевтический ключ к «Sacrosanctum Concilium»; 3) Насколько возможно, избегать использования некоторых из этих литургических практик, таких как причащение в руку, совершение Мессы лицом к народу, тотальное использование современных языков, допуск женщин к служению чтецов и аколитов. Эти четыре практики не являются обязательными. Современные молитвы оффертория всё же предписаны как обязательные; 4) Просить Святой Престол издать документ, который даст служащему священнику свободу выбора между современными и традиционными молитвами оффертория. В том же документе Святой Престол мог бы призвать к совершению литургии ad Dominum, или ad orientem, и ограничить практику причащения в руку; 5) Давать катехитические и гомилетические наставления относительно неизреченной Божественной тайны Пресвятой Евхаристии и неизменного католического богословия Священной Литургии, а также относительно духовного значения обрядовых элементов; 6) Организовывать специальные литургические конференции и беседы для семинаристов, духовенства и мирян с целью продемонстрировать непрерывные литургические принципы и органический характер Священной Литургии, а также разоблачить современные литургические мифы; 7) Способствовать большему распространению совершения литургии в древней форме и учения Motu proprio «Summorum Pontificum» папы Бенедикта XVI.

Adelante la Fe: В 2014 году Ватиканское книжное издательство опубликовало еще одну вашу книгу, озаглавленную «Corpus Christi. Святое Причастие и обновление Церкви», в которой вы вновь, и еще более углубленно, обращаетесь к теме Святого Причастия. Книга заканчивается размышлением, которое стоит того, чтобы быть принятым во внимание: преимущественный выбор в пользу Самого Бедного, Самого Беспомощного – Нашего Господа Иисуса Христа в Евхаристических видах. При таком количестве разговоров о «выборе в пользу бедных», слабых, почему мы не осознаем присутствия Беднейшего среди бедных в Пресвятой Евхаристии? До какой степени протестантский менталитет проник в Католическую Церковь? 

Монс. Шнайдер: Тот факт, что Христос в Евхаристических видах стал сегодня действительно самым слабым, уязвимым, беззащитным и подвергающимся бесчестию посреди Церкви, является ясным и печальным указанием на то, до какой степени уменьшилась любовь и целостность католической веры в Евхаристию и Воплощение. Разумеется, сущность протестантизма заключается в отвержении полноты истины Воплощения со всеми его проявлениями и следствиями: зримым характером Церкви, сакраментальной жизнью, конкретностью и величием Евхаристического Присутствия, измерением Воплощения, которым характеризуется Литургия. Нынешний кризис Церкви проявляется, главным образом, в этих двух подходах: гностическом спиритуализме и горизонтальном натурализме, и их изначальной причинойявляется антропоцентризм, который, в свою очередь, является типичной характеристикой протестантизма.

Adelante la Fe: Ваше Преосвященство, считаете ли вы, что Церковь до II Ватиканского Собора была изолирована от реального мира, наполнена привилегиями и замкнута на самой себе? Было ли целью II Ватиканского Собора создать Церковь, отличную от той, что была воспринята Традицией? 

Монс. Шнайдер: Период до II Ватиканского Собора, особенно после Тридентского Собора, характеризовался поразительно великой и динамичной миссионерской деятельностью, в некоторой степени сравнимой по своим результатам с миссионерским периодом после Пятидесятницы. Ее примерами являются миссионерские труды святого Франциска Ксаверия и всего ордена иезуитов, удивительные миссионерские труды различных монашеских конгрегаций на африканском и азиатском континентах в XIX и XX веках. Своими миссионерскими трудами Церковь внесла определяющий вклад также в повышение культурного, научного, социального и санитарного уровня жизни многих народов. В период до II Ватиканского Собора Церковь эпохальный вклад в естественные науки, даже через своих священников, таких как Грегор Мендель (генетика), Жорж Леметр (астрономия и физика). Для большинства коренных народов Америки, Африки и Азии католические священники-миссионеры написали первые книги по грамматике и составили алфавиты для их языков. Церковь внесла решающий вклад в освобождение от рабства (начиная с Павла III и Лас Касаса в XVI веке и заканчивая Львом XIII и католической принцессой Изабеллой Бразильской в XIX веке). В своей энциклике «Rerum novarum» Лев XIII дал указания по справедливому обращению с рабочими, получившие всеобщее признание. Таким образом, Церковь до II Ватиканского Собора никоим образом не была замкнута сама на себя или изолирована от реального мира. Ни Папа Иоанн XXIII, ни подавляющее большинство Отцов II Ватиканского Собора не имели намерения создавать другую Церковь. Все документы и речи Иоанна XXIII, подготовительные документы Собора (schemata) и сами деяния Собора достаточно хорошо это показывают. Подлинное отношение Церкви к реальному миру или к современному обществу всегда выстраивалось в согласии с богословским принципом «gratia supponit naturam», т.е. благодать (Церковь) поддерживает природу (мир), очищая, возвышая и совершенствуя ее. Если Церковь больше не оказывает влияния на мир и его реалии своими сверхъестественными дарами (благодатью, светом Божественной истины), или делает это в недостаточной степени, занимаясь, напротив, главным образом, естественными или мирскими вопросами (такими как социальная справедливость, экология), тогда Церковь замыкается в мирском и лишает мир вечного, Неба. Тот факт, что основная деятельность многих официальных структур Католической Церкви (ассоциаций, комиссий и т.д.) изолирована от сверхъестественного, от неба, и погружена в мирское и горизонтальное, является ключевой проблемой нынешнего кризиса Церкви.

Adelante la Fe: Как вы, Ваше Преосвященство, оцениваете Motu proprio Бенедикта XVI «Summorum Pontificum»? Как вы думаете, почему возникает столько препятствий в его осуществлении? 

Монс. Шнайдер: Motu proprio «Summorum Pontificum» – это акт Верховного Учительства, имеющий действительно эпохальное измерение. Оно было совершенно необходимо. Оно принадлежит самой природе Церкви, чтобы в целостности и без следов разрыва передать грядущим поколениям сокровища веры (lex credendi) и богослужения (lex orandi). Заметный или революционный разрыв в способе выражения общей веры или богослужения противоречит органичности природы Церкви, поскольку Церковь – это органическая, живая сущность (Тело Христово, виноградник, Божественный сад), а не чертежная доска или техническая машина. Препятствия в осуществлении «Summorum Pontificum» вызваны тем фактом, что значительная часть клира имеет нарушенное отношение с принципами органической традиции и проявляет дух разрыва в отношении литургического наследия Церкви. Другой причиной их противодействия и антипатии в отношении «Summorum Pontificum» является недостаток самокритичности в том, что касается очевидных недостатков послесоборной литургической реформы.

Adelante la Fe: Ваше Преосвященство, могли бы вы рассказать о том, что вы чувствуете, когда совершает Святое Жертвоприношение Мессы в экстраординарной форме? 

Монс. Шнайдер: Когда я совершаю Святое Жертвоприношение Мессы в экстраординарной форме, или, говоря точнее, в традиционной форме, я получаю спасительное и благотворное сознание и опыт того, что я не являюсь собственником и боссом священного обряда, но поистине всего лишь служителем, исполняющим волю и предписания Церкви, Невесты Христовой, молящимся в духе и даже с помощью конкретных формул и жестов, принадлежащих поколениям католиков более чем тысячелетнего периода. Появляется сознание того, что ты даже в мельчайших деталях обряда осуществляешь то, что не является чем-то чисто человеческим и преходящим, но вечным и небесным, совершаешь наивысший акт поклонения неизреченному величию Триединого Бога, милостиво преисполняющего нас искупляющей благодатью.

Adelante la Fe: Какие факторы повлияли на кризис веры, в котором мы оказались, когда подвергаются сомнению некоторые аспекты веры, о которых никто бы никогда не подумал, что они могут быть подвергнуты сомнению самой церковной иерархией? Находится ли в кризисе сама католическая идентичность? 

Монс. Шнайдер: Наиболее глубокими причинами кризиса веры являются антропоцентризм и натурализм, проявляющиеся в попытках рассматривать и оценивать истину Божественного откровения и Богослужения преимущественно при помощи рациональных и чисто человеческих критериев и критериев изменчивой человеческой истории. Такие попытки ведут к догматическому, нравственному и литургическому релятивизму, а в итоге – и к серьезному недостатку веры, а отсюда недалеко уже и до вероотступничества и язычества. Слова Спасителя в первую очередь относятся к ученикам Христовым, и особенно к нынешнему кризису внутри Церкви: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк 18, 8).

Adelante la Fe: Ваше Преосвященство, могли бы вы сказать несколько слов поддержки тем священникам, которые, из-за того, что они верны Традиции Церкви, изолируются и вытесняются на задворки своих диоцезов, и которым не предоставляют храмов, где они могли бы служить Святую Мессу в экстраординарной форме, а также тем верующим, которые лишены возможности участвовать в традиционной Святой Мессе? 

Монс. Шнайдер: Я хотел бы сказать этим священникам, семинаристам, молодым людям и семьям: «Это честь и привилегия – быть верными Божественной истине и духовным и литургическим традициям наших праотцев и святых, и по этой причине подвергаться маргинализации со стороны тех, кто сейчас обладает административной властью в Церкви. Эта ваша верность и мужество составляют подлинную силу Церкви. Вы представляете собой настоящую церковную периферию, которая силой Божией обновляет Церковь. Жизнь в истинной традиции догмы, литургии и святости – это проявление демократии святых, потому что традиция – это демократия святых. Вместе со святым Афанасием я хотел бы сказать вам эти слова: Те люди в Церкви, которые противостоят вам, унижают и маргинализируют вас, заняли храмы, тогда как вы находитесь на улице; это правда, что у них есть здания – но у вас есть апостольская вера. Они утверждают, что это они представляют Церковь, но на самом деле они сами изгоняют себя из нее и сбиваются с пути (ср. «Письмо ученикам»)».

Adelante la Fe: Ваше Преосвященство, недавно вы посетили семинарии Братства св. Пия X в США и во Франции. Мы знаем, что это были «тихие» встречи, но не могли бы вы всё же дать свою оценку тому, что вы увидели и о чем вы там говорили? Какие ожидания есть у вас относительно будущего примирения, и какие могут быть основные препятствия для этого? 

Монс. Шнайдер: Святой Престол просил меня посетить две семинарии Братства св. Пия X с целью провести обсуждение некоторых богословских вопросов с группой теологов Братства и с Его Преосвященством епископом Фелле. Для меня этот факт показывает, что Святой Престол не рассматривает SSPX как церковную реальность, которой можно пренебречь, но считает, что ее следует воспринимать со всей серьезностью. У меня осталось хорошее впечатление от моего визита. Я могу отметить здоровую богословскую, духовную и человеческую атмосферу в обеих семинариях. Принцип «sentire cum ecclesia» («чувствовать с Церковью»), действующий в SSPX, проявил себя в том, что я был принят как посланник Святого Престола с подлинным уважением и сердечностью. Далее, я был рад увидеть в обоих местах у входа фотографию Папы Франциска, правящего Понтифика. В сакристиях у них размещены таблички с именем Папы Франциска и местного диоцезного епископа. Я был тронут, услышав традиционное песнопение – молитву о Папе («Oremus pro pontifice nostro Francisco…»), когда присутствовал при торжественном выставлении Пресвятых Даров. Насколько я знаю, нет никаких серьезных причин отказывать клиру и верным Братства св. Пия X в каноническом признании, при этом они могли бы быть приняты такими, как они есть. В самом деле, таково было прошение, которое архиепископ Лефевр направил Святому Престолу: «Примите нас такими, какие мы есть». Я думаю, что вопрос II Ватиканского Собора не должен преподноситься как «condicio sine qua non», поскольку это была ассамблея, имевшая, в первую очередь, пастырские цели и характеристики. Часть соборных постановлений отражает лишь его время и имеет преходящее значение, как это бывает с дисциплинарными и пастырскими документами. Если мы смотрим с двухтысячелетней перспективы Церкви, мы можем сказать, что с обеих сторон (со стороны Святого Престола и SSPX) имеется преувеличенная оценка той пастырской реальности в Церкви, которой является II Ватиканский Собор. Поскольку Братство св. Пия X верует, совершает богослужения и ведет нравственную жизнь в соответствии с тем, что предписывает и что признает Верховное Учительство, и что повсеместно соблюдалось в Церкви на протяжении многих веков, и поскольку Братство св. Пия X признает законность Папы и диоцезных епископов, публично молится за них и признает действительность таинств, совершаемых в соответствии с editio typica новых литургических книг, этого должно быть достаточно для канонического признания со стороны Святого Престола. В противном случае доверие к столь часто декларируемой пастырской и экуменической открытости Церкви наших дней будет явно подорвано, и история однажды упрекнет церковные власти в том, что они «возложили на братьев бремя более сего необходимого» (ср. Деян 15, 28), что противоречит пастырскому методу апостолов.